Что известно о Терри Конистон?

— Вместе работали в телевизионных представлениях, — ответил Адамс и, приняв позу Эда Салливана, продекламировал: «С-годня, л-ди и дженнельм-ны, в нашем шоу з-меча-тельная Л-луиза Харрис, прямо из звездной роли на Бродвее с м-стром Ген-нри Фон-нда. А сейчас, л-ди и дженнельм-ны, слушайте Фрэнки Адамса!» — Клоун поклонился публике и кашлянул в кулак.

Коннистон подошел к ним с маленьким круглым деревянным подносом, на котором стояли четыре бокала с напитками. От Оукли не укрылось, что жидкость в них плескалась. Луиза все еще весело смеялась над тем, как Адамс скопировал Салливана. Оукли должен был признать, что это получилось у него здорово. Голос и произношение были сымитированы удивительно точно. Между тем Адамс повернулся к Луизе и разразился речью Уайтта Эрпа из «Моей дорогой Клементины», заставив Карла согнуться от хохота. Один Коннистон даже не улыбнулся. Он с удивлением смотрел на жену, которая в компании Адамса неосознанно принимала театральные позы. («Похоже, сукин сын без работы, — еще в офисе объяснил Эрл Оукли. — Гостит у старых приятелей, пока его агент не добудет ему ангажемента. Говорит, что прогорел, потому что пародировал медленных лошадей. Рассказал мне, что его отец был всегда впереди своего времени, но в двадцать восьмом году обанкротился, что, по-видимому, должно было меня сильно рассмешить. Терпеть не могу этого испорченного маленького ублюдка!»)

Коннистон отошел в сторонку, с неприязнью наблюдая за Адамсом. А тот внезапно повернулся к Оукли, нахально ему подмигнул и опять заговорил:

— Вот что я скажу тебе, Карл, пошли им сообщение. Или Каир, исключая русскую нефть, заключает с нами договор об аренде, или мы уходим. К черту вдов и сирот, что там один дурацкий биллион? Научи паре вещей этих сукиных детей арабов. Заставь их понять, что Коннистон — важный человек. — Адамс изобразил Коннистона с жуткой похожестью, включая его привычку поднимать плечи и быстро моргать. Закончив выступление, он замер в ожидании аплодисментов.

Но захлопала только Луиза. Смущенный Оукли не шевельнулся.

— Не нахожу ничего смешного, — буркнул Коннистон и, повернувшись спиной к артисту, пошел через комнату к бару.

Лицо Адамса осунулось.

— В самом деле, дорогой, ну что ты? — протянула Луиза вдогонку мужу, сделав особое ударение на слове «дорогой».

Сначала Коннистон налил себе мартини и только затем, повернувшись к ним лицом, едко ответил:

— Не бойся, я не собираюсь выдрать нос у нашего гостя.

Стараясь обратить все в шутку, Адамс слабо проговорил:

— Лучше не делать никаких замечаний о моем носе. — Он попытался улыбнуться. Затем, нервно обернувшись, сказал вполне серьезно: — Мне действительно нравится ваш дом, Эрл. Никогда не видел подобного ковра — нужны снегоступы, чтобы путешествовать по нему. Ох, черт, не обращайте на меня внимания! Думал, это будет забавно — не получилось. Не хотел вас обидеть, Эрл. Наверное, я слишком долго работал во второсортных клубах. В общем, примите мои извинения.

Оукли видел, как Луиза бросила на мужа алмазно-твердый взгляд. Коннистон кивнул, закинув голову, выпил мартини одним глотком и после этого произнес:

— Все в порядке, все в порядке. Просто потерял над собой контроль. Был дурацкий день. Извиняюсь.

— Конечно-конечно, — отозвался Адамс и умолк, не зная, что еще сказать.

— В самом деле, — выдохнула Луиза и рванула на кухню, подрагивая великолепными молодыми ягодицами, которые, казалось, двигались сами по себе.

Оукли заметил, как Адамс уставился на них, и четко услышал его восхищенный шепот: «Вот это жеребец!», а когда встретился с ним взглядом, комик ему вновь распутно подмигнул. Карл отвернулся и закрыл глаза. Так вот оно что! Детская месть Луизы. Она использовала Адамса, чтобы отплатить Коннистону за его «пренебрежение», о котором говорила утром, спрашивая у Оукли, что же ей делать. Она была актрисой и старалась его убедить, что во всем виноват Эрл, но только не она. Но сама, должно быть, его просто ненавидит, коли способна так поступать в его собственном доме, у него под носом. Глянув на широкую напряженную спину Коннистона, который в это время наливал себе третий бокал, Карл подумал: «Не знаю, имею ли я право ее осуждать?»

А спустя несколько часов после этой сцены на ранчо Коннистона раздался телефонный звонок.

Глава 6

Митч Бейрд и Флойд Раймер стояли на дороге, уходящей на север, в холмы. На заднем сиденье пыльного «олдсмобила», стоящего ниже, в высохшем русле реки, расположились Теодор и Билли-Джин. Джорджи Раймер сидел на камне около машины, зевая и почесываясь.

Глянув на часы, Флойд произнес:

— Остается сорок минут, — затем, встретившись с глазами Митча, криво ухмыльнулся: — Ну что у тебя морда вытянулась, как у мартышки? Улыбнись! Скоро ты будешь осыпан долларами!

Митч глубоко вздохнул:

— Не нравится мне все это. Слишком опасно.

— Ничто не опасно, когда ставки так высоки. — Полуприкрытые серые глаза Флойда смотрели с холодным презрением.

— Они будут нас искать из-за этого украденного «олдсмобила»...

— Расслабься! Эти деревенские копы не смогут найти даже собственного шефа. Все в порядке.