Что Кейти делала

— Я поговорю с Кейти, — сказал он. — Девочка должна иметь возможность выразить свое мнение. Но какое бы решение мы ни приняли, позвольте мне поблагодарить вас от ее имени, так же как и от моего собственного, за вашу доброту.

— Ах, доктор, дело совсем не в доброте, и я не хочу, чтобы меня благодарили. Мое желание взять Кейти с собой в Европу — чистейший эгоизм. Я одинока, — продолжила она, — у меня нет ни матери, ни сестер или кузин моего возраста. Профессия моего брата заставляет его надолго уходить в море; я почти не вижу его. У меня нет никого, кроме нескольких старых тетушек, а они слишком слабы здоровьем, чтобы путешествовать со мной или стать мне опорой в случае необходимости. Как видите, меня, право же, нужно пожалеть!

Миссис Эш старалась говорить весело, но ее карие глаза были затуманены слезами, когда она произнесла это маленькое обращение. Доктор Карр, отзывчивый всегда, когда дело касалось женщин, был глубоко тронут. Вероятно, это отразилось на его лице, так как миссис Эш добавила с возросшей надеждой в голосе:

— Больше я не буду упрашивать. Я знаю, вы не откажете мне, если только не сочтете это правильным и необходимым. И, — продолжила она лукаво, — я очень рассчитываю на Кейти как на союзницу. Я почти уверена, она скажет, что хочет поехать.

И действительно, возглас восторга, вырвавшийся у Кейти, когда ей был предложен план миссис Эш, говорил об этом достаточно ясно, делая излишними дальнейшие объяснения. Поехать в Европу на год вместе с миссис Эш и Эми — это казалось похожим на сказку. Все, что она слышала, о чем читала — соборы, картины, альпийские вершины, знаменитые места, знаменитые люди, — вдруг пронеслось в ее воображении ошеломляющим потоком, поражающим и захватывающим своим великолепием. Нежелание доктора расстаться с ней, все его возражения растаяли в лучах ее радости. Он и не предполагал, что ей так захочется поехать. Но в конце концов, это была замечательная возможность — быть может, единственная такого рода возможность в ее жизни. Доктор знал, что миссис Эш легко могла позволить себе доставить Кейти это удовольствие; в известной степени справедливо было и то, что своим согласием Кейти делала миссис Эш не меньшее одолжение, чем та ей своим приглашением. Естественным результатом такого хода мыслей стало то, что доктор Карр начал колебаться в своем мнении.

Но прошло первое волнение, и Кейти взглянула на дело более серьезно. Как сможет папа целый год обходиться без нее? Ему будет очень не хватать ее, — это она хорошо знала, — и не окажутся ли домашние заботы слишком тяжелой ношей для Кловер? Почти все варенье уже успели сварить — и это было единственное утешение, но оставалась еще зимняя одежда, о которой следовало позаботиться: Дорри требовались новые фланелевые рубашки, платья Элси предстояло переделать для Джонни, — а засолить огурцы, а заказать уголь! Сонм хозяйственных забот начал осаждать Кейти — на лбу появилась маленькая морщинка, а лицо, такое веселое всего лишь за несколько минут до этого, приняло озабоченное выражение.

Как ни странно, но именно эта морщинка и выражение озабоченности положили конец сомнениям доктора Карра.

«Ей всего лишь двадцать один год, — размышлял он, — детство едва осталось позади. Я не хочу, чтобы она стала вечно обеспокоенной, замученной нудной работой, а ее юность прошла в заботах обо всех нас. Она должна поехать, хотя не знаю, как мы сумеем обойтись без нее. Придется маленькой Кловер выступить вперед и показать, на что она способна».

И «маленькая Кловер» храбро «выступила вперед», когда прошло первое потрясение и она отвела душу, хорошенько поплакав в одиночестве о том, что придется целый год обходиться без Кейти. Затем она вытерла глаза и начала бескорыстно упиваться мыслью об огромном удовольствии, какое предстоит сестре. Ничто не казалось невозможным, лишь бы обеспечить Кейти эту радость, и Кловер не принимала всерьез многочисленных тревог и опасений сестры.