Что Кейти делала

И вот наступил последний день, как это всегда неизбежно происходит. Дорожный сундук, в который объединенными усилиями всей семьи были самым аккуратным и тщательным образом упакованы вещи Кейти, стоял в передней, запертый на замок и перетянутый ремнями, — его предстояло открыть, лишь когда путешественницы прибудут в Лондон. Последнее обстоятельство вызывало большой интерес к сундуку у Фила и Джонни, и даже Элси взирала на него с почтением. Чемодан также был готов, и Дорри, мастер на все руки, изобразил красные звездочки на обоих сторонах сундука и чемодана, чтобы их легко можно было отличить в куче багажа. Теперь он был занят изготовлением двух квадратных карточек, одну из которых, с надписью «Трюм», предстояло наклеить на сундук, а другую, с надписью «Каюта», на чемодан. Миссис Холл сказала, что так принято.

У миссис Эш также было много дел: она приводила в порядок дом к приезду семейства, которое сняло его на время, пока она будет в путешествии, и Кейти, и Кловер не раз отрывались от собственных приготовлений, чтобы помочь ей. Наконец все было сделано и ясным октябрьским утром Кейти стояла на пристани на берегу озера в окружении родных, а комок в горле мешал ей заговорить с кем-либо из них. Она стояла так неподвижно и говорила так мало, что случайный наблюдатель, не знакомый с обстоятельствами, мог бы назвать ее «бесчувственной», в то время как на самом деле ее слишком переполняли чувства!

На пароходе ударили в колокол. Кейти сдержанно поцеловала братьев и сестер и поднялась на борт вместе с папой. Ее прощание с ним, самое трудное, прошло в самой гуще толпы, а затем ему пришлось покинуть Кейти. Когда колеса парохода начали вращаться, она вышла на боковую палубу, чтобы в последний раз взглянуть на родные лица. И вот они: Элси, уткнувшаяся головой в рукав папиного пальто и отчаянно плачущая; Джонни, смеющаяся или пытающаяся смеяться, но с катящимися по щекам крупными слезами; мужественная маленькая Кловер, бодро машущая платком, но с очень печальным выражением лица. Вид этой группки заставил сердце Кейти дрогнуть от неожиданно нахлынувших сожалений и тоски. Зачем она согласилась ехать? Что вся Европа в сравнении с тем, что она покидает? Жизнь так коротка, как могла она решиться вырвать из нее целый год, чтобы провести его вдали от тех, кого любила больше всего на свете? Если б она могла выбирать, то, думаю, тут же бросилась бы обратно на берег и отказалась бы от путешествия. Я также думаю, что чуть позже она всей душой сожалела бы о таком поступке.

Но у нее не было выбора. Стук паровых машин становился все более размеренным, а разрыв между бортом парохода и пристанью все более широким, и когда развевающийся платочек Кловер стал неразличимым пятнышком вдали, Кейти с тяжелым сердцем направилась в каюту. Но там были миссис Эш и Эми, тоже готовые предаться тоске по дому и нуждающиеся в ободрении. И, стараясь развеселить их, Кейти постепенно сама стала веселее и вновь обрела свою обычную бодрость. Бернет притягивал к себе с меньшей силой, по мере того как удалялся, а Европа казалась более манящей теперь, когда их пароход был на полном ходу. Светило солнце, озеро было ослепительно голубым, и Кейти сказала себе: «В конце концов, год — это не такой уж долгий срок, а какие радости ждут меня!»

Глава 3 Роза и Розовый Бутон

Тридцать шесть часов спустя поезд из Олбани, плавно промчавшись по зеленым равнинам за плотиной Милл-Дэм, доставил путешественниц в Бостон.

Кейти смотрела в окно, горя желанием поскорее увидеть город, о котором слышала так много. «Милый маленький Бостон! Как приятно снова его увидеть!» — услышала она слова сидевшей рядом дамы, но на каком основании его можно было назвать «маленьким Бостоном», ей было совершенно непонятно. Из окна поезда он казался большим, внушительным и очень живописным, особенно после Бернета, расположенного на равнине, отлого спускающейся к кромке озера. Она разглядывала башни, шпили и красные крыши, громоздящиеся друг над другом на склонах Три-Маунтин, и возвышающийся надо всем огромный купол здания Законодательного собрания — и про себя решила что Бостон нравится ей больше любого другого города, какой она только видела.