Что Кейти делала

На следующее утро, когда они медленно ехали по Елисейским полям и оглянулись, чтобы бросить последний взгляд на знаменитую триумфальную арку, их внимание привлек какой-то движущийся яркий объект, смутно различимый в тумане. Это была веселая красная повозка с надписью "BonMarche"note 139, в которой везли на дом покупки обитателям жилых кварталов.

Кейти рассмеялась.

— Это символ Парижа, — сказала она, — я имею в виду, нашего Парижа. Все это было "BonMarche" и туман!

— Мисс Кейти, — перебила ее Эми, — вам нравится Европа? Что до меня, то противней места во всю мою жизнь не видела!

— Бедная моя птичка, ее впечатления от Европы пока что довольно мрачные, и неудивительно, — сказала ее мать. — Ничего, дорогая, скоро, если только удастся, я найду для тебя что-нибудь более приятное.

— Бернет гораздо приятнее, чем Париж, — заявила Эми твердо. — Дождь там не льет все время, и я могу ходить гулять и понимаю все, что люди говорят.

Весь день поезд мчал их к югу, и каждый час менялся вид окружающей местности.

То они делали остановки в больших городах, кипевших, казалось, энергией. То они неслись через протянувшиеся на мили виноградники, где на лозах все еще висели бурые листья.

Затем мелькали древнеримские руины, амфитеатры, виадуки, остатки стен или арки, или неожиданный холодок предвещал приближение гор, покрытые снегом вершины которых виднелись на горизонте. А когда длинная ночь кончилась и новый день пробудил их от прерывистой дремы, — о, как изменился мир! Осень исчезла, и лето, которое казалось им ушедшим, заняло ее место. Зеленые рощи колыхались вокруг, ветер играл свежей листвой, розы и штокрозы кивали, маня к себе, из обнесенных белыми стенами садов, и, прежде чем путешественницы перестали восклицать и восторгаться, Средиземное море внезапно предстало перед их глазами — ярко-голубое, с белой бахромой пены, белыми парусниками, белыми чайками над волнами, а над всем этим небо, такое же ярко-голубое, с белыми облаками, медленно плывущими по нему, как парусники, дрейфующие внизу. Это был Марсель.

То, что было вокруг, казалось видением рая глазам, так недавно созерцавшим осеннюю серость и сумрак. Поезд мчал их вдоль прекрасного берега, где каждый изгиб или поворот дороги открывал перед ними новый вид моря и прибрежной полосы земли, или утес, увенчанный оливковым венком, или сверкающий горный пик. С каждой милей голубизна становилась ярче, ветер нежнее, пышная зелень гуще и все больше напоминающей лето. Иерские острова, Канн, Антиб остались позади, и затем, когда они обогнули длинный мыс, стал виден солнечный город, раскинувшийся на залитом солнцем берегу. Поезд замедлил скорость, и они поняли, что путешествие подошло к концу и они в Ницце.

Все вокруг казалось смеющимся от радости, когда они ехали по Promenade des Anglaisnote 140 и мимо Английского сада, где под акациями и пальмами играл оркестр. С одной стороны тянулся ряд сверкающих окнами отелей и pensionsс балконами и полосатыми тентами, с другой — длинная желтая полоса песчаного пляжа, где на шалях и ковриках группами сидели дамы и резвились на солнышке дети, а за этой полосой раскинулось гладкое, без волн море. Декабрьское солнце грело так же, как дома в конце июня, и была в нем та же нежность и ласка. Тротуары были заполнены толпами праздного вида людей, в которых явно угадывались отдыхающие. Хорошенькие девушки в приличествующих случаю парижских костюмах скромно прогуливались со своими матерями и в сопровождении кавалеров, среди которых время от времени попадались молодые люди в хорошо знакомой форме американского военно-морского флота.

— Интересно, — сказала миссис Эш, пораженная неожиданной мыслью, — не здесь ли, случайно, наша эскадра? — Она задала этот вопрос в тот момент, когда они входили в гостиницу, и швейцар, гордившийся тем, что понимает «этот английский», ответил:

— Mais oui, madamenote 141, американский флот здесь, то эсть не здесь, а в Вильфранше, всего в четырех милях отсюда, — это то же самое.

— Кейти, слышите? — воскликнула миссис Эш. — Наши корабли здесь, и «Начиточес», конечно же, среди них; и теперь у нас будет Нед, чтобы водить нас повсюду. В таком месте, как это, дамы всегда в затруднительном положении, если их никто не сопровождает. Я прямо-таки в восторге.

— Я тоже, — сказала Кейти. — Я никогда не видела военных кораблей, но всегда очень хотела на них посмотреть. Как вы думаете, они позволят нам подняться на борт?

— Ну конечно же! — И миссис Эш обратилась к швейцару: — Дайте мне, пожалуйста, листок бумаги и конверт…Я должна сразу же сообщить Неду, что мы здесь.

Миссис Эш написала и отправила записку, прежде чем они поднялись наверх, чтобы снять шляпки. Казалось, она надеялась, что весть о ее приезде может отнести ее брату какая-нибудь птичка, — так часто подбегала она к окну, словно ожидая увидеть его. Она была слишком взволнована, чтобы прилечь или уснуть, и, после того как они с Кейти пообедали, предложила выйти прогуляться по берегу.