Что лучше денег?

— Благодарю вас, — сказал я и оборвал разговор, повесив трубку.

Я начал ходить по комнате из угла в угол. Я все еще расхаживал, когда услышал звонок в дверь. Это был Джек.

— Ну, что нового?

Я рассказал ему о нейрохирурге. Он опустился в кресло и потер себе пальцами глаза.

— Ты сам знаешь, как я ко всему этому отношусь. Теперь давай поговорим немного о деле. Ваше и мое будущее зависит от постройки этого чертова моста. Вот что я предлагаю. Я нашел одного парня, только что из колледжа, который сможет выполнять твою работу. Ты все организовал, он будет продолжать. Тебе нужно быть рядом с больницей, а в конторе мы как-нибудь управимся, по крайней мере в течение месяца. Это позволит тебе прийти в себя и находиться рядом с Саритой. Согласен?

— Если ты уверен, что он справится.

— За месяц ничего не случится, но потом тебе надо будет браться за дело. Кстати, Джефф, если тебе нужны деньги, скажи.

— Спасибо, я обойдусь.

— Ну, мне пора. — Он поднялся. — Работы еще прорва. Не падай духом. Она молодая, вот увидишь, она выкарабкается. Я могу чем-нибудь помочь?

— Нет, спасибо, Джек. Если я тебе понадоблюсь, ищи меня здесь. Я сказал им, что буду ждать дома. Сидеть в больнице нет смысла.

— Верно. Ну… — Я видел, что ему не терпится уйти. Если главным в моей жизни была Сарита, то главным в его жизни был мост, я это понимал, но в тот момент мне было наплевать, будет он построен или нет. — Не волнуйся, Джефф. — Он направился к двери, но тут же обернулся. — А как с той мелкой неприятностью, все уладилось? Моя помощь не требуется?

— Там все в порядке.

Он кивнул и вышел. Я слышал, как он тяжело протопал по лестнице. Это были шаги человека, который спешит.

Я закурил, но после двух затяжек раздавил сигарету.

Через восемь дней и должен выплатить Риме очередные десять тысяч, а еще через месяц — тридцать тысяч. Я был уверен, что это не конец. Она не остановится, пока не оберет меня до нитки. Со всеми ожидавшими меня счетами от врачей и больницы я не смел тратить ничего лишнего, но и отказаться платить ей я тоже не смел. С нее станет заявить на меня в полицию, и я окажусь в тюрьме, когда буду нужен Сарите больше всего.

Я вышагивал по комнате, пытаясь что-нибудь придумать. Теперь, когда Сарита находилась между жизнью и смертью, я не мог ехать в Санта-Барбу, но ведь что-то надо было делать!

В конце концов я решил просить Риму об отсрочке. Я написал ей письмо. Я сообщил о несчастном случае с Саритой и объяснил, что не смогу больше переводить ей деньги, пока не буду знать, какие мне предстоят расходы, но позднее я что-нибудь вышлю.

Не могу понять, почему я вообразил, что она проявит милосердие. Возможно, я был так расстроен и напуган, что плохо соображал. Если бы я хоть немного подумал и вспомнил, кому пишу, я не отправил бы это письмо, но я был не в том состоянии, когда в голову приходят ясные мысли.

Я попросил привратника отправить письмо срочной ночной почтой. Если банк в Лос-Анджелесе сразу же перешлет его по назначению, Рима получит письмо послезавтра.

Около восьми вечера меня срочно вызвали в больницу для встречи с доктором Гудиером, который только что приехал.

Доктор Гудиер был невысокий толстый человек с лысой головой и отрывистой речью. Он заявил, что намерен оперировать немедленно.

— Я не хочу, чтобы вы предавались иллюзиям, мистер Холлидей, — сказал он. — Ваша жена в опасном состоянии. Операция трудная. Говоря начистоту, шансы не в ее пользу, но я сделаю все, что в моих силах. Думаю, вам лучше оставаться здесь.

Следующие три часа были самыми долгими и страшными в моей жизни. Около десяти в приемную вошел Джек и молча сел рядом со мной. Чуть позже пришли Мэтисон и его жена. Элен на ходу дотронулась до моего плеча, и они сели, чтобы разделить со мной тяжесть ожидания.

В полпервого ночи в дверях появилась сестра и подозвала меня кивком головы. Никто не обмолвился ни словом, но пока я поднимался на ноги и шел через комнату, они наверняка молились за Сариту.

В коридоре я заметил Клару, сидевшую на стуле с платком у глаз; там же стояли, прислонившись к стене, десятник и четверо рабочих со стройки. Они пришли, чтобы поддержать меня своим присутствием, и я видел, как напряжены их лица.

Я последовал за сестрой в кабинет доктора Вейнборга.

Доктор Гудиер курил, положив свои толстенные руки на край стола. Он выглядел старым и усталым. Доктор Вейнборг стоял у окна.

— Итак, мистер Холлидей, — сказал Гудиер, — операция прошла успешно. Думаю, можно утверждать, что она будет жить.

Но что-то в его тоне и поведении говорило мне, что радоваться преждевременно.

— Ну а дальше… что еще? — Голос мой звучал хрипло и резко.