Что лучше денег?

Она упомянула при этом, что в зале ратуши состоится сольный концерт пианиста Стефана Ашкенази, одного из лучших в мире исполнителей Шопена, и у нее есть четыре билета. Она оставила их на всякий случай, когда распространяла билеты в библиотеке. Она знала, что Мэтисон билетов не брал. А что, если пригласить его на концерт?

Это была удачная идея, которая заставила меня взглянуть на Сариту другими глазами, и тут я впервые по-настоящему ее увидел.

Она была высокая и стройная, с красивыми карими глазами; шелковистые каштановые волосы с пробором посредине были стянуты в узел на затылке. Скромное серое платье выгодно подчеркивало ее ладную фигуру.

Она не отличалась красотой, но что-то в ней меня взволновало. Когда я всего лишь посмотрел на нее, у меня появилось такое чувство, что это единственная женщина, с которой я смог бы связать свою жизнь, которая мне не надоела бы и которая могла бы сделать меня счастливым.

Это было странное чувство. Оно возникло у меня мгновенно, и тогда же я понял, что если полоса везения мне не изменит, то в скором времени Сарита станет моей женой.

Я попросил ее присоединиться к нам: Мэтисон с женой, она и я, и она согласилась.

Джек горячо одобрил мой план.

— Слава богу, что у меня такой культурный партнер, — сказал он. — Своди старикана на Шопена и постарайся произвести на него впечатление. Может быть, он подбросит нам какое-нибудь дело, если решит, что вы сошлись во вкусах.

Я позвонил Мэтисону и спросил его, не согласится ли он с женой пойти на концерт вместе со мной и моим другом, и он с радостью принял мое приглашение.

Вышло так, что впечатление на него произвел вовсе не, Шопен и не я, а Сарита. Он был от нее в восторге, и не только он, но и его жена.

Вечер прошел успешно. Когда мы прощались, обмениваясь рукопожатиями, он сказал:

— Пора бы вам заглянуть в наш офис, молодой человек. Заходите завтра. Я хочу познакомить вас с Меррилом Уэббом.

Уэбб ведал городским планированием. Именно от него зависело получение подряда на строительные работы, без его поддержки об этом и думать было нечего. Я даже ни разу с ним не встречался.

Я чувствовал себя на седьмом небе, когда отвозил Сариту к ее дому. Я понимал, что это ей мы обязаны удачным дебютом. Я спросил, не сможет ли она пообедать со мной послезавтра вечером, и она согласилась.

На следующее утро я отправился в муниципалитет и встретился с Уэббом. Это был сухощавый сутулый человек лет под шестьдесят. Он как бы между прочим спросил, где мы с Джеком учились, чем до сих пор занимались и еще что-то в том же духе. Похоже было, что он не особенно заинтересован. Прощаясь, он пожал мне руку и сказал, что, если подвернется что-нибудь подходящее, он даст мне знать.

Я был несколько обескуражен, так как надеялся, что он сразу подкинет нам какое-нибудь дело.

Джек сказал, что он ничего другого и не ожидал.

— Держись за Мэтисона. Это он говорит Уэббу, что делать. Держись за Мэтисона, и рано или поздно мы поживимся от казенного пирога.

С тех пор я часто виделся с Саритой. Мы встречались через день по вечерам, и спустя пару недель я понял, что люблю ее и хочу, чтобы она стала моей женой.

В то время я уже сносно зарабатывал; не очень много, но достаточно, чтобы содержать жену. Я не видел никаких причин ждать, если она готова связать со мной свою судьбу, и я сделал ей предложение.

Она приняла его без лишних слов.

Когда я рассказал об этом Джеку, он откинулся в своем кресле и расплылся в улыбке.

— Ну, молодец! Ты не представляешь, как я рад! Давно пора, чтобы кто-нибудь из нас стал уважаемым членом общества. А девушка какая! Знаешь, не окажись ты расторопнее, я бы сам ее умыкнул. Высший класс, Джефф, кроме шуток. Это не девушка, а чистое золото. Я сразу вижу благородную натуру, а она как раз такая.

Не думайте, что за все эти годы я ни разу не вспомнил о Риме и об охраннике, которого она убила. Не думайте, что я не пробуждался среди ночи от кошмаров, когда мне мерещилось, будто она находится в моей комнате и смотрит на меня. Но со временем это событие отодвинулось в туманное прошлое, и у меня появилась уверенность, что там оно и останется.

Я много думал об этом перед тем, как сделать предложение Сарите. В конце концов я решил, что могу позволить себе такой риск. Никто не знал меня как Гордона. Я возмужал и значительно изменился с тех пор, как жил в Лос-Анджелесе, хотя и шрам, и опущенное веко никуда не делись. Я полагал, что никогда больше не увижу Риму, что прошлое не вернется.

Мы поженились в конце года. В качестве свадебного подарка мы получили подряд на строительство нового корпуса городской больницы. Это был солидный подряд, на котором мы хорошо заработали. Сказалось влияние Мэтисона.

Джек получил возможность переехать в трехкомнатный особняк на крыше небоскреба, а мы с Саритой — снять скромную четырехкомнатную квартиру в благоустроенном районе. Оба мы обзавелись более классными автомобилями, стали чаще принимать гостей. Жизнь казалась прекрасной. Мы чувствовали, что к нам, наконец, пришел успех.

Как-то утром зазвонил телефон. Я снял трубку и услышал голос Мэтисона.