Что мне думать завтра

Сразу старик переменил вид. Стал как-то добродушнее, постоянно улыбался, прищуривая глазенки. Такое довольное выражение лица, будто втихаря предлагает выпить по стопке водки. Он увидел, что одна женщина поставила свою сумку на книги, лежавшие на столе. Он заставил ее обратить на это внимание: обложка книг от этого портится, так он объяснял потом. И сказал ей так мягко и простодушно, как бы отмечая ее скупость внимания к бережному отношению с книгами и все же снисходительно обращаясь, прощая ей. Затем он берет первую попавшуюся книгу с глянцевой обложкой, показывая и рассказывая Сергею, как портится обложка, листы и показал, как поэтому надо открывать и листать аккуратно. Рассказывал историю, как его брату досталась книга, обложка которой была настолько идеальной, что, когда проводишь рукой по ней, чувствуется гладь без единой шероховатости, и какой это раритет. Он делал это так поучительно, делился всеми этими тонкостями, словно пытался искренне предостеречь его. Ему было не жалко, хотелось открыться кому-то, чтобы посветить хоть кого-то еще в эти маленькие детали, которые мало кому доступно заметить. Раскрыться – вот, что его влекло. Так это нужно было. И чтобы один человек смог это увидеть, для того чтобы в нем так внезапно все переменилось. И почувствовать свою причастность к этому событию как некий знак, что все не случайно. И в том есть его вина. Нужно просто следовать. Безоглядно довериться, потому как больше такого с ним может не произойти.

Пока Сергей слушал его, хотя слова старика были ему неинтересны, он думал над тем, какой иной смысл могло все это иметь.

«Рассказывает про то, как нужно обращаться с книгой, сам проявляет к ней бережливость, и все это так поучительно. Учит умело, так, чтобы не спугнуть или вызвать резкое отторжение. Все это похоже на то, что он хочет меня расположить к себе. Значит, за этим что-то должно последовать. Ну допустим».

Они сели за стол. Тут старик перешел к делу.

– У нас тут есть школа. Учим людей. Нужно написать книгу в жанре детектива, фантастики. Но нужно это сделать так, чтобы весь смысл был изложен пятнадцатью словами. Мы же люди ученые, нам вся эта «вода» не нужна. А просто сразу раскрывало смысл. Мы будем брать чужие работы, переписывать их, но так, чтобы сразу был ясен смысл, избавляясь от лишнего слова. Нас интересует химия, физика, математика. До нас это никто не умел. Только мы обладаем такими знаниями. Затем, когда люди пройдут у нас курс, они будут на аспирантуре обучать студентов всему этому. Дело это, конечно, затратное и даже подпольное, никто не должен знать. У меня тут долг один есть. Надо же школу как-то поддерживать. Нам нужны люди, которые могут отдаться делу, которых интересует стремление к высшему, созидание. А те, кто к нам приходит из корысти, как правило, они уходят и остаются ни с чем, – усмехнулся старик, – поэтому поначалу придется потрудиться бесплатно. Но зато потом. Можно и миллион заработать. Очень прибыльное дело.

«Ах вот оно что, – подумал Сергей, – к этому все велось. Школа какая-то, какой-то смысл из пятнадцати слов. Ничего непонятно. Вроде, предлагает работу, но в чем ее суть не ясно. Сложно соображать и понять. Большое количество информации, которую невозможно осмыслить. Видимо, специально, чтобы загасить разум, чтобы я не задумываясь принимал на веру. Разводит он меня. Можно, конечно, поспрашивать его, уверен, не ответит. Но какой в этом смысл. Поэтому пока промолчу, и посмотрим, как дальше он будет действовать».

Видно было, что старик ожидал от своего собеседника какого-то ответа, пристально всматриваясь ему в лицо и в глаза, при этом сам теряя в этот момент улыбку, и смотрел так, словно что-то шло не так.

Сергей продолжал молчать и не подавал виду. Тогда старик продолжал рассказывать что-то еще.

– В школе я как-то писал стихи, – опять улыбка, снова делится откровением, – и дал стихи своей учительнице. Чтобы оценила. Так она… как это тогда называлось. Союз писателей. Она сказала, что в этом союзе писателей никто так не пишет. Совсем искусство уже стало не тем.

Он остановил свой рассказ и опять стал смотреть на Сергея. Сергей так же молчал, ничего не отвечая ему.

«Так смотрит на меня. «Читает» меня, пытается найти хоть какую-то зацепку, чтобы понять: мне это вообще интересно, что он мне рассказывает. А мне как раз интересно, как он будет разрешать эту ситуацию, с таким неподатливым клиентом. Кстати, нужно обратить внимание, что одет он довольно просто – брюки, пиджак, – все это создает тот образ интеллигента, учителя, даже его эспаньолка, еще нацепил значок себе на грудь. Не знаю, но, может, тоже для образа, как раз значок их псевдошколы. Ладно, немного ему помогу».

– Не совсем понял, что от меня требуется?