Что может быть лучше?

Так неужели следует обращать внимание на то, что законодатели и моралисты указывают, на какие изображения смотреть можно, а на какие – нельзя. Единственный научный аргумент, который можно им противопоставить, – это: «Fuck yourself!»[75]

Если порнография – это отражение половой жизни, то отношение человека к порнографии есть отражение его собственной половой жизни и представлений о ней. Первое отражение – всегда прекрасно, другое – далеко не всегда.

Расклад по полочкам

При зудящем желании классифицировать порнографию можно её раскладывать по прогибающимся полочкам, подобным тем, на которых разложили саму половую жизнь.

Одна классификация – по типам секса (в зависимости от того, какие полости и чем заполняются), а затем продолжить – по типам участников (мастурбация, гетеро-, гомо-, некро-, зоо-, педо– и т. д.).

Можно зайти с другой стороны и классифицировать порнографию по степени её реалистичности, а именно: актёристая, самоделка, съёмка скрытой камерой и синтетика (мультипликация, компьютерные изгаляния и т. и.).

Для меня самое интересное – это съёмка скрытой камерой, потому что в ней удаётся увидеть тщательно охраняемую от общества личную жизнь. Когда люди не знают, что за ними наблюдают, они ведут себя наиболее непринуждённо, то есть ты наблюдаешь их истинных, а не в маске, которая сразу напяливается, когда человек узнаёт, что за ним следят, тем более во время сексуальных игр.

Порнография в данном случае выступает как метод обобществления личной жизни (privacy).

А если за парочкой, которая наблюдает, тоже следит скрытая камера, то за ними сможет наблюдать наблюдаемая парочка. И таким образом, все будут под наблюдением друг друга, но не ведая того.

Порнография может вписаться и в нравственные схемы, засевшие в умах людей, склонных держаться за поручни условностей. Так, муж и жена, снимающие свои совокупления на видео, а затем просматривающие их, по мнению многих, остаются в пределах «допустимого», потому что они, производители и потребители порнографии, остаются в рамках верности друг другу. Однако ситуация существенно (а для многих несущественно) меняется, если две супружеские пары обмениваются своими видео, – это уже ход на устранение личной жизни.

Есть разделение порнографии на soft core и hard[76] core. Произошло оно, по-видимому, из-за того, что в soft, где пизда и хуй в действии не показываются, можно сниматься с мягким хуем, лишь имитируя половой акт, тогда как в hard, где только о хуе и пизде речь, уже никуда не спрятаться от камеры и требуется хуй твёрдый.

Какого бы класса порнография ни была, она интернациональна, она не признаёт границ между странами и народами и демонстрирует единство всех людей. В порнографии не нужно знание иностранных языков – язык похоти знают все.

Добрые дела порнографулечки

Как половая жизнь является основой нашей сознательной и особливо подсознательной жизни, прямо или косвенно влияя на все области нашей деятельности, так и порнография (отражение половой жизни) есть многофункциональный феномен, напоминающий (либо в лоб, либо деликатно) об этой основе. Вот некоторые из этих функций (фикций-фрикций).

Прежде всего порнография стремится исполнить великую романтическую мечту Фауста об остановке мгновенья, поскольку оно и впрямь прекрасно. Какое мгновение имел в виду Фауст, сомнений не вызывает. Это мгновение может быть как твоим (смотри изображение собственного совокупления), так и чужим (бери чужое) – порнография предоставляет неограниченный выбор таких мгновений, движущихся или стоячих, то есть неподвижных.

Эйнштейн, пытаясь доступно изложить теорию относительности, приводил пример ускорения времени: когда проводишь время с любимой девушкой, часы пролетают как минуты (см. с. 398). Порнография (отражающая суть провождения времени с любимой девушкой) и позволяет приостановить время, которое так быстро унеслось. Более того, вернуть время вспять (с помощью перемотки). Недаром же я писал, что «время – записывающее устройство».

Первые доисторические рисунки и скульптуры были не чем иным, как попыткой остановить мгновенье – они изображали стоячие хуи (которые, по большому счёту, стояли лишь мгновенье), а также всегда гостеприимные пизды и вечные совокупления – то есть попытка остановить мгновенье существовала испокон веков. Наскальные рисунки были наскальной порнографией.

Развитие технологии позволяло совершенствовать «остановку времени», то есть делать её более реальной и зримой: с наскальных рисунков и каменных фаллосов и вагин перешли на папирус и мрамор, а затем на холст и бумагу. Потом последовала фотоплёнка, электромагнитная плёнка и силиконовые чипы – изображение становится неотличимо от реальности, а часто даже лучше или фантастичнее его. Порнография первая хватается за последние достижения науки и техники для достижения наиболее зримой остановки времени, и наступит день, когда порнографический образ и реальный образ станут неразличимы.

Порнография позволяет человеку познать себя, ибо она – зеркало.