Что может быть проще времени

Справа они заметили что-то темное, мелькнувшее над дорогой в пучке света фар, потом увидели их, летящих в лунном свете. Собственно, они не летели, поскольку у них не было крыльев, а двигались по воздуху, как рыба плывет по реке, с грациозностью, свойственной только летающим существам.

В первый момент это можно было принять за мельтешение бабочек в луче света или бесшумный бросок на добычу ночного крылатого хищника, но только в первый момент, когда разум не мог преодолеть убеждения, что этого не может быть; но тут же не осталось никаких сомнений в том, что они увидели.

Они увидели летающих людей. Левитаторы, подумал один. Ведьмы, летящие на шабаш, решил другой.

Увидев, что Райли высунул ствол ружья в открытое окно, Блэйн ударил по тормозам.

Райли спустил курок, и звук выстрела в кабине прозвучал оглушительнее грома.

Машину занесло, и она остановилась поперек дороги. Дернув Райли за плечо, Блэйн вывел его из равновесия, а другой рукой вырвал у него ружье.

Он взглянул на Райли: на лице у него был написан смертельный ужас. Его челюсть ходила беззвучно вверх-вниз, как у марионетки, в углах рта выступила пена. Глаза его бешено вращались, а лицо превратилось в уродливую маску от сведенных судорогой мышц. Скрюченные пальцы тянулись к ружью.

– Прекрати! – заорал Блэйн. – Это всего лишь левитаторы.

Слово ничего не значило для Райли. Страх грохотал у него в мозгу, заглушая разум и логику.

Уже обращаясь к Райли, Блэйн понял, что слышит голоса, беззвучный хор голосов, обращающихся к нему среди ночи.

«Друг, один из нас ранен алая струйка по мускулистому плечу не сильно. А где ружье? Ружье с печально обвислым стволом. Все в порядке – ружье у нашего друга. Теперь займемся этим загнанная в угол, рычащая собака; скунс с поднятым хвостом, готовая к броску, свернувшаяся в кольцо гремучая змея.

– Стойте, – закричал Блэйн. – Подождите! Опасности больше нет. Он не будет стрелять.

Нажав локтем на ручку замка, он распахнул дверь и, оттолкнув Райли, вывалился из кабины, держа в руках ружье. Блэйн переломил дробовик, и патроны выпали; отбросив ружье на дорогу, он облокотился на автомобиль.

Ночь вдруг стала абсолютно беззвучной, не считая стонов и воя Райли, доносящихся из кабины.

– Все, – сказал Блэйн, – больше нечего бояться.

Они нырнули с неба, как будто стояли там на невидимой платформе, и мягко приземлились на ноги.

Медленно и бесшумно они приблизились к нему и остановились, ничего не произнося.

– По-идиотски ведете себя, – сказал им Блэйн. – В следующий раз кому-нибудь из вас отстрелят голову безголовое тело, прогуливающееся небрежной походкой, клубы пены, вскипающие из обрубка шеи.

Блэйн заметил, что все они были молоды, не старше восемнадцати, а одеты в подобие купальных костюмов. Блэйн уловил исходящее от них чувство веселья и озорства.

Они подошли еще ближе, Блэйн попытался прочесть еще что-нибудь по из виду, но больше ничего не увидел.

– Ты кто? – спросил один из них.

– Шепард Блэйн, из «Фишхука».

– Куда ты едешь?

– В сторону Южной Дакоты.

– На этом грузовике?

– И с этим человеком, – добавил Блэйн. – Не трогайте его.

– Он стрелял в нас. Он ранил Мари.

– Пустяки, – сказала Мари, – царапина.

– Он боится, – сказал Блэйн. – У него патроны с серебряной картечью.

Блэйн почувствовал, что мысль о серебряной картечи их развеселила.

И ощутил необычность сложившейся ситуации: лунная ночь, заброшенная дорога, машина поперек шоссе, заунывный вой ветра над прерией и они двое, он и Райли, окруженные не индейцами из племени сиу, или команчей, или черноногих, а группой паранормальных подростков, вышедших ночью повеселиться.

И кто вправе осудить их, спросил он себя, или мешать им? Если эти небольшие акции протеста помогают им самоутверждаться в их полной унижений жизни, если этим путем они отстаивают какую-то долю своего человеческого достоинства, тогда их поступки – вполне нормальное человеческое поведение, за которое из нельзя винить.

Он всматривался в лица, которые мог разглядеть в расплывчатом свете луны и фар, и видел, что идет борьба между вспыльчивостью и нерешительностью. Из машины по-прежнему доносились стоны водителя, бьющегося в истерике.

– «Фишхук»? Башни зданий на холме, квадратные километры зданий, массивный, величественные, вдохновляющие…

– Верно, – подтвердил Блэйн.

От группы отделилась девушка, подошла к Блэйну и протянула ему свою ладонь.

– Друг, – сказала она, – мы не ждали встретить здесь друга. Нам всем очень жаль, что мы причинили тебе неприятности.

Блэйн взял ее руку и ощутил пожатие сильных, молодых пальцев.

– На дорогах редко кого встретишь ночью, – сказал один из ребят.

– Мы просто веселились, – сказал другой, – в жизни так мало веселого.

– Мало, – согласился Блэйн. – Я сам знаю, как мало.

– Мы ряженные – ведь скоро канун Дня святых, – добавил еще один.

– Ряженные? День святых? А, ну тогда все понял. Рука, стучащая в закрытые ставни, повешенная на дерево калитка, перевернутая вверх ногами табличка с заклинаниями.

– Им это полезно. Сами напрашиваются.

– Пусть так, – сказал Блэйн. – Но ведь это опасно.

– Не очень. Они слишком боятся.