Что мы делаем в постели: Горизонтальная история человечества

«Эпос о Гильгамеше», классическое произведение литературы Древней Месопотамии, описывает секс как одно из величайших удовольствий людей, живущих на земле. Когда Энлиль, бог плодородия и мудрости, женился на богине Нинлиль, их первая ночь вместе была восхитительной: «И приблизилось время блаженства. Аруру, сестрица Энлиля, в храм престольный впустила невесту, где для новобрачных из кедровых веток пахучих было постелено ложе. Юная дева свое лоно открыла, и ввел в него Энлиль, небесный утес, свой корень»[26]{48}. И хотя брак организовывался семьей, месопотамцы ценили романтическую любовь и оставили много песен о людях, глубоко влюбленных. «Прочь сон! Я хочу держать любимую в своих объятиях» – так называлось одно любовное стихотворение.

Месопотамцы явно умели получать удовольствие от секса, правда, не всегда делали это в постели. Бесчисленные шумерские глиняные таблички начала II тысячелетия до н. э. демонстрируют это вполне наглядно. На одной из них изображена женщина, пьющая через соломинку из пивного кувшина, в то время как мужчина, пьющий вино из чаши, проникает в нее сзади. Напитки символизировали оральный секс. Coitus a tergo (анальный секс) пользовался популярностью, возможно, потому, что это было обычным способом избежать беременности. На табличках можно также увидеть стоящих партнеров и лежащих в миссионерской позе. По словам одного эксперта, эти таблички были частью массовой культуры, доступной для мужчин, женщин и детей.

Несмотря на строгость нравов древнеегипетского двора, у простых египтян было много фраз и слов для обозначения секса, включая эвфемистическое «спать с кем-то», восторженное «наслаждаться кем-то» или проклинающее «пусть изнасилует его осел!». Им было незнакомо современное ханжеское предубеждение против демонстрации эрегированного пениса – символа плодородия. Когда археологи XIX века раскопали порт Навкратис в дельте Нила, они с ужасом обнаружили сотни эротических статуэток, многие из которых были с огромными фаллосами. Никто не рискнул выставить их в музее, поэтому они оказались упрятаны в недрах музейных хранилищ. Одна из находок – известняковая статуэтка бога Хоруса, или, как его еще называют, Дитяти Хора, чей пенис настолько огромен, что прикрывает голову бога, как гигантский зонтик. Подобные «навкратические фигуры», как эвфемистически называли их археологи, были впоследствии обнаружены во многих других египетских городах позднего периода (664–332 гг. до н. э.), особенно в дельте Нила. Они почти наверняка использовались в ритуалах плодородия, таких как «праздник пьянства» в честь разлива Великой реки.

Древнеримские тексты также изобилуют упоминаниями о радостях постели. Знаменитый миф о Купидоне, боге любви, и Психее, богине души, рассказывает о любви Психеи к своей постели и к ночи, о ее страхе перед днем. Она была помолвлена с Купидоном, но ей запретили видеться со своим возлюбленным при свете дня. Ухоженная, старательно подготовленная к первой брачной ночи, она, обернув себя тонкой тканью, ждет своего юного мужа в постели. И с тех пор каждую ночь супруг дарит ей блаженство. Психея не знает, как выглядит ее супруг, и дает клятву не делать попыток разглядеть его лицо – в противном случае ему придется уйти навсегда. Однажды она поддалась искушению, зажгла лампу и увидела прекрасного юношу. Проснувшись, Купидон воскликнул: «Без веры нет любви» – и улетел безвозвратно. Из погребальных надписей мы узнаем, что даже в браках по расчету было место для глубокой привязанности. Мясник Луций Аврелий Гермий и его жена Аврелия Филематия, оба освобожденные рабы греческого происхождения, жившие в Риме в I веке до н. э., встретились, когда ей было семь лет, и прожили вместе 33 года. По счастливой случайности до наших дней дошла их могильная плита, которая сейчас находится в Британском музее. Его слова: «Моя супруга, ушедшая из этой жизни до меня, была прекрасна телом и душой. Она была для меня единственной». Ее же слова о нем: «Тот, кого я, увы, потеряла, подлинно был для меня гораздо больше, чем отец»{49}.