Что нам стоит дом построить

И лес видно, и широкую реку за лесом. А за рекой огромную, до самого горизонта, равнину. По равнине шел маленький поезд. Приближался к городу.

Вчера, когда Игорюха приехал, он уставший был Ничего рассмотреть не успел. Поэтому сегодня ему все кругом интересно было.

Вот вертолет летит. Совсем низко. Чуть выше дома. И похож вертолет на громадную стрекозу. Только раз в тысячу больше настоящей. Или в миллион.

Лопасти над вертолетом вращались так быстро, что сливались в прозрачный круг. Казалось, вертолет так просто в воздухе держится. Ни на чем. Не го что самолет. У самолета крылья.

«Смелые они все-таки, летчики-вертолетчики,— думал Игорюха.— Вырасти бы поскорей да поступить в училище, где на вертолетах летать учат. С вертолета бы на землю посмотреть. Не то что с девятого этажа».

Прогрохотал вертолет своим мотором, улетел за лес, за реку.

Здесь, в Сибири, много вертолетов. Грузы на них возят, на работу летают, даже строят с их помощью.

Игорюха оглянулся, мама рядом стоит. Он и не заметил, как она тоже на балкон вышла. Ей тоже интересно на новое место с высоты посмотреть.

— А вон, внизу, сваебой бетонные сваи в землю заколачивает.

— Это который меня разбудил?— спросил Иго-рюха.

— Меня тоже,— засмеялась мама.

И они вместе стали рассматривать интересную машину. Она была похожа на трактор. Только сбоку у нее такое приспособление приделано. Оно словно руками длинную бетонную сваю держало, это приспособление. А сверху по свае стальная болванка лупила.

Оттого и грохот стоял, и стекла дребезжали. Видно, очень она тяжелая, эта болванка.

Игорюха сначала не понял, как сваебой работает. Потом заметил, что от этого приспособления, которое сваю держало, веревочка протянута. За нее какой-то парень дергал.

Дернет — и словно что-то взорвется.

—  Бба-бах!

И болванка на верхушку сваи падает.

Вокруг сваебоя дым, пыль. Только парень словно и не замечает ничего. Все дергает и дергает за свою веревочку.

И после каждого удара свая все меньше становится, в землю уходит, пока одна головка бетонная над землей не останется.

Этих бетонных головок много из земли торчит. Целое ноле.

— Зачем их в землю забивают?— спросил Игорюха.

— Еще один дом на них встанет. На бетонное основание.

— Как это?— спросил Игорюха.

И честно признался:

— Что-то неясно.

Уж такой он был человек: если что не знал, не понимал, то сразу признавался. Его к этому папа приучил.

А то есть люди, которые не знают чего-то, а спросить стыдятся. А что стыдиться? Незнайкой быть действительно плохо. А спросить о том, чего не знаешь,— в этом ничего плохого нет.

— Сейчас будет ясно,— сказала мама.— Земля ведь мягкая. Если прямо на нее большое здание ставить, то оно возьмет да и провалится.

— До самой крыши?— удивился Игорюха.

— Нет, конечно. Но даже если один конец здания уйдет в землю, предположим, всего на тридцать сантиметров, а другой конец на двадцать, то уже в таком доме ни жить, ни работать нельзя. И потолки с полами косыми выйдут, и стены треснут. Чего хорошего?

Потому всякое сооружение, хоть дом, хоть завод, на твердом и ровном надежном основании-фундаменте должно стоять.

Мама у Игорюхи, как папа, строителем работает. Отделочницей.

Игорюха знает, что если в квартире все хорошо выкрашено, а на стенах штукатурка белая или обои цветные, то это значит — отделочники постарались.

Так что он понимал, что мама все правильно говорит. Это когда он иной раз с разбитой коленкой с улицы приходит или с грязными руками, а она его воспитывать начинает, то здесь у нее не всегда правильно выходит.

А тут, что ж, действительно, невдалеке от сваебоя подъемный кран панели на фундамент устанавливает. Одна к другой — и этаж получается. С окнами и дверями. Сверху даже комнатки видны. Только без потолка. И стены у комнат серые. Не отделанные еще.

— Много работы будет,— опять засмеялась мама — Сколько домов строится. На большую стройку мы вслед за нашим папой прикатили.

И правда, до самого леса дома поднимались. Которые уже на три этажа выросли, которые на пять. А когда их закончат строить, то они будут девяти- и двенадцатиэтажные.

— Интересно, какой дом наш папа строит?— вслух подумала мама.— С работы придет, мы его спросим.

— И еще про крепость спросим. Вчерашнюю. Что-то не видно ее.

Мама сразу поняла, о какой крепости Игорюха говорит. Мама у Игорюхи вообще понятливая.

— Крепость от нашего дома далеко. Город-то растет. Мы к ней в воскресенье сходим. Вместе с папой. Одни-то, пожалуй, и заблудимся.

— Тогда я возле дома погуляю.

— Поешь сначала.

Вот и все, что сказала Игорюхина мама. А не стала читать назидания, что на улице не надо лезть под самосвал или даже к этому самому сваебою.

Потому что мальчишки такой народ: чего им не разрешают, они то и стараются делать. К тому же мама у Игорюхи хоть и была молодой мамой, но понимала, что мальчишки все равно увидят и узнают, что им хочется увидеть и узнать.