Что нам в них не нравится…

Но как подуть, когда государственные власти, сбитые с толку, растерявшиеся перед непостижимыми действиями и непостижимым бездействием министров, дошли до поражающего бессилия, также близкого к безумию. Прочтите донесения быв одесского градоначальника Нейгарта, теперешнего нижегородского губернатора, которого сегодня одна из киевских газет называет «одесским Нероном». Не обращайте внимания на революционеров кто раньше хладнокровно стрелял из-за угла, бросал бомбы, взывал о крови, призывал к оружию и собирал на оружие деньги на «митингах» в университетах, тот мог сделать еще худшее в исступлении 18 октября. Кто мог убивать городовых, стоящих на посту, ночью подкрадываясь в темноте и поражая в спину ни в чем не повинную несчастную жертву, те могли употребить и более ужасные и изуверские пытки, нежели запускание «игл под ногти». С этой стороны мы ничему не удивляемся и не удивимся в будущем. Но оцените действия господина Нейгарта и даже изложение ужасных событии в его повествовании развития «освободительного движения» (каков официальный термин!), которое «вылилось в революцию». Посмотрите, как у него 14 октября распоряжаются городом с 450 000 населения и войсками ученики коммерческих училищ, предводительствуемые агитаторами и студентами, бьют стекла в учебных заведениях, изгоняют несчастных детей и обращаются в толпу с красными флагами. Начальство учебных заведений молит о защите от насилии, но господину Нейгаргу «исполнить это, конечно, было довольно трудно, за недостатком полиции». Не только трудно, но и невозможно, если бы даже у господина Нейгарта было пять полков полиции по составу военного времени. И вот почему невозможно. Когда на Канатной улице двадцать городовых, встретившись с толпой (в несколько сот человек), быта осыпаны камнями, причем ушиблено было четверо городовых, то остальные 16 человек, для своей защиты обнажили шашки и разогнали толпу. Но они имели несчастье, защищая себя, «ранить студентов и трех взрослых девиц». Что за этим последовало? «Столкновение с толпой вызвало крайнее возбуждение против полиции», «вся городская Управа отправитесь производить дознание на месте», а затем потребовала дознания от градоначальника. Г. Нейгарт «немедленно сделал распоряжение произвести дознание для обнаружения виновных», но не удовлетворил Управу Управа требовала «производства общественного расследования». «Градоначальник не встретил и к этому препятствий», но также требование Управы не удовлетворил. За Управой следовала Д\ма, потребовавшая «немедленного учреждения Исполнительного Городского Комитета», с участием всех революционных «организации», и немедленного введения милиции. Что ответил градоначальник г. Нейгарт, в донесении не говорится, но он распорядился ночью отобрать все патроны из частных оружейных магазинов и спрятать эти патроны в полиции! И г. Нейгарт хвалится своей предусмотрительностью. «Эта мера, — говорит он, — спасла не одну, а десятки и сотни жизней». К сожалению, г. Нейгарт ошибается «его меры» 14 и 15-го октября стоили много сотен жизней и тысяч раненых, но сколько именно — он не говорит в своем повествовании!

На следующий день после прятанья патронов были построены баррикады, войска сделали по ним несколько залпов, и, конечно, толпа разбежалась во все лопатки После того 17-го октября «прошло тихо» А затем наступило безумное 18 октября, с такими же безумствами, как везде, но в гораздо большей степени Революционеры не только захватили Думу, как у нас в Киеве, но тотчас же образовали «Временное Правительство», которое г. Нейгарт из скромности называет «временным комитетом». Временное одесское правительство действовало не по-нейгартовски. Оно поставило г. Нейгарту ультиматум увести войска с улиц и казаков за город и уничтожить полицию, или иначе она «будет разоружена захватным правом». Не успел г. Нейгарт подумать над ультиматумом, как уже «вооруженные шайки революционеров начали нападать на городовых и разоружать их». «За этот день, — сообщает г. Нейгарт, — было убито два, ранено и обезображено 10 и обезоружено 22 городовых». Полиция была действительно уничтожена революционерами или, как скромно выражается г Нейгарт, «полиция покинула посты». Революционеры взяли охрану города в свое ведение. «Весь вечер на главной улице видны были посты студенческой вооруженной милиции, а на окраинах еврейские заставы никого не пропускали без обыска». «Этому, — добавляет г. Нейгарт, — подверглись решительно все, даже чиновники, объезжавшие город и полицейские участки». Но г. Нейгарт не сообщил самого интересного был ли он подвергнут обыску еврейской заставой при объезде города в эту ужасную ночь или г. градоначальник предпочел города не объезжать? Г. Нейгарт повествует далее, что день 18-го октября прошел в Одессе «без войск и полиции, но не без насилий и грубых издевательств». «Полиция покинула посты», войска были уведены, и революционеры могли беспрепятственно «издеваться над Царским портретом, ругать особу Государя, срывать национальные флаги и заставлять публику преклоняться перед красными флагами».