Что необходимо знать каждой девочке

БЕСЕДА 2

...

Встреча с юношей-инвалидом. – «Я ничего не понимаю!» – Мама готовится к беседе. – Надя ставит вопрос: для чего Бог попускает страдания? – Представление девочки о счастливой жизни. – Всегда ли брак и рождение детей являются благом. – О всеведении Божием. – Случай с матерью поэта Рылеева. – Надо веровать в Промысл Божий. – Человеческая жизнь есть приготовление к вечности. – Скорби обращают к Богу и помогают раскрыться способностям (судьба поэта Козлова). – «Посещение Божие». – Чтобы жила душа. – Вольные и невольные скорби. – У всех есть свои скорби. – Не все достойны «посещения Божия». – Почему страдают праведники. – «Лечиться – это грех?» – Милосердие. – Пример праведной Иулиании. – Кому и как подавать милостыню. – Служение больным.

Хмурым ноябрьским днем Надя пришла из школы очень расстроенная. Она едва кивнула маме и бабушке и сразу прошла в ванную.

Видно было, что девочка с трудом сдерживает слезы.

И даже по прошествии нескольких минут, выйдя к обеденному столу, она не могла скрыть своего состояния. Все уже пообедали, и Надя села за стол одна. Мама ни о чем ее не спрашивала.

Прочитав «Отче наш», девочка взяла кусок хлеба, зачерпнула ложку супа… но тут же опять опустила ее в тарелку.

– Мама, – сказала она. – Я хочу тебя спросить: почему на свете столько горя и страдания?

Мама отложила в сторону недоштопанный носок, опустила руки на колени… Она собралась с духом и ответила:

– Девочка моя, потому, что земная жизнь и называется юдолью страдания. И Господь предупредил Своих учеников, а в их лице всех нас: «В мире скорбны будете». Земной путь скорбен, но «претерпевший до конца спасен будет».

– Нет, я хочу понять смысл… Я ничего не понимаю. Я сейчас видела в метро: инвалид, который собирал милостыню – его возили по вагонам… И он хотел положить деньги в пакет – пакет, привязанный к коляске, и не мог дотянуться…

– Надя, ты очень сбивчиво рассказываешь. Расскажи спокойно. Какой инвалид?

– Мамочка, я же говорю: совсем молодой парнишка, беленький такой. Лет двадцати, не больше. Или чуть-чуть больше. Без ног. А вместо правой руки – обрубок. На шее висела табличка: «Инвалид войны». Он был в форме защитного цвета, такой пятнистой. Левой рукой он принимал деньги: кто сколько даст, – и пытался положить их в пакет у него за спиной. Он старался повернуться, дотянуться, но у него никак не получалось. Наконец, товарищ, который катил коляску, ему помог. Я никак не могу забыть его лицо: такая жалкая, беспомощная улыбка, такие добрые глаза… Представляешь, мама, ему еще долго-долго жить. Но что это за жизнь? Он всем в тягость, никому не нужен. Его ровесники женятся, родят детей, будут их воспитывать, будут учиться и работать, а он? Он, наверное, и одеться сам не может…

Губы у Нади задрожали…

– Постой, Наденька. Мы не можем знать, как сложится жизнь этого юноши. Я как раз хотела тебе рассказать. Об этом несколько лет назад писали в журнале «Здоровье». Такой же молодой человек (он был на афганской войне) подорвался на мине и попал в госпиталь. Он остался без ног. И одна медсестра, русская девушка, выходила его, и не просто выходила – она полюбила его, и он ее тоже. И потом, представляешь, они поженились! Стали мужем и женой. Некоторые неумные люди жалели ту девушку-медсестру. А другие хвалили ее за героизм! А она отвечала с улыбкой: «Да что вы меня хвалите? Я просто счастлива с моим мужем – и все». Так что, может быть, и сегодняшний инвалид найдет еще свое земное счастье… Ты сейчас ешь, пожалуйста, а то суп совсем остынет, а вечером уложим ребят и посидим с тобой на кухне, поговорим.

Надя немного успокоилась. Через полчаса она уже звонила Кате: «Алло, это Надежда!..»