Что непонятно у классиков, или Энциклопедия русского быта XIX века

Не случайно повесть «Шинель» Гоголь начинает таким ироническим вступлением: «В департаменте… но лучше не называть, в каком департаменте. Ничего нет сердитее всякого рода департаментов, полков, канцелярий и, словом, всякого рода должностных сословий. Теперь уж всякий частный человек считает в лице своем оскорбленным все общество». Так нам и остается неизвестным, в каком именно департаменте служил горемычный Акакий Акакиевич; впрочем, значения это для повествования не имеет.

Расхваставшийся Хлестаков, чтобы придать себе весу в уездном городке, заявляет: «Один раз я даже управлял департаментом». Ни более, ни менее!

ОТДЕЛЕНИЕ — часть департамента с более узкими функциями. Восхваляя некоего Фому Фомича, грибоедовский Молчалин отмечает, что он — не то, что Чацкий, а «при трех министрах был начальник отделенья». Мелкого чиновника Поприщина в «Записках сумасшедшего» Гоголя «разбесил начальник отделения», сказавший ему: «Ведь ты нуль, более ничего». Поприщин, не смея ответить начальнику-хаму, изливает свое негодование в дневнике.

Герцен в «Былом и думах» пишет: «Начальники отделений озабоченно бегали с портфелями, были недовольны столоначальниками, столоначальники писали, писали, действительно были завалены работой и имели перспективу умереть за теми же столами — покрайней мере, просидеть без особенно счастливых обстоятельств лет двадцать».

СТОЛ во главе со СТОЛОНАЧАЛЬНИКОМ был низшим подразделением министерств и многих других правительственных ведомств. Главная исполнительская работа велась в столах. Первоначально штат «стола» действительно сидел за одним длинным столом, в торце которого восседал начальник стола, затем название «стол» оторвалось от предмета мебели и стало обозначать служебное подразделение. То же, кстати, случилось со словом «бюро» и «контора», поначалу означавшими всего лишь предмет канцелярской мебели. Нам странно читать в «Обрыве» Гончарова о том, как Райский «подал к переводу в статскую службу и был посажен к Аянову в стол». Однако и до сих пор существуют «стол заказов», «стол находок», «стол справок».

Должность столоначальника — первый руководящий пост на пути административной карьеры — была предметом вожделений всякого рядового чиновника. Молодой беспринципный карьерист Белогубов в «Доходном месте» Островского мечтает любыми средствами стать столоначальником. На вопрос его невесты Юлиньки, что такое столоначальник, он неопределенно отвечает: «Это… первый сорт-с». Помимо жалованья и служебных перспектив должность эта была заманчива и тем, что занимавший ее нередко распоряжался взятками. Чиновник Кисельников в «Пучине» Островского говорит: «По субботам столоначальник делит доходы с просителей, да я посмирнее, так обделяет».

Столоначальников иногда иронически называли неофициально по-старинному — ПОВЫТЧИКАМИ. Чичиков в молодости «попал под начальство уже престарелому повытчику, который был образ какой-то каменной бесчувственности». У Чернышевского («Повесть в повести») читаем: «Я тогда был повытчиком, по тогдашнему неблагородному прозванию, а собственно столоначальником».

Была и менее значительная должность — ПОМОЩНИК СТОЛОНАЧАЛЬНИКА. В романе Чернышевского «Что делать?» отец Веры Павловны, жалкий и пришибленный человек, «служил помощником столоначальника». Иной тип выведен в «Шинели» Гоголя: «…один из чиновников, какой-то даже помощник столоначальника, вероятно, для того, чтобы показать, что он ничуть не гордец и знается даже с низшими себя», приглашает Акакия Акакиевича к себе на именины, где тот имеет возможность блеснуть своей новой шинелью. Этот визит, как известно, имел печальный исход: на обратном пути шинель была похищена.