Что непонятно у классиков, или Энциклопедия русского быта XIX века

До отмены крепостного права в 1861 году достаток помещика определялся не размерами земли, которой он владел, а числом крестьянских душ, ему принадлежавших. Количество земли считалось не столь существенным без работников, способных ее обработать, она не представляла собой столь высокой ценности.

Помещики разделялись на МЕЛКОПОМЕСТНЫХ (владевших душами числом до ста), СРЕДНЕПОМЕСТНЫХ, число душ которых исчислялось сотнями, и КРУПНЫХ (около тысячи и более душ). Итак, мерилом богатства была не величина поместья, а количество крепостных! В одном из рассказов Тургенева прямо говорится: «В то время цены имениям, как известно, определялись по душам».

Здесь надо иметь в виду, что счет велся по так называемым РЕВИЗСКИМ ДУШАМ, которыми считались одни мужчины. Реальное же количество «душ» было намного больше, если включать женщин и детей.

Вспомним, как Фамусов определял ценность жениха для Софьи:

Будь плохинький, да если наберется
Душ тысячки две родовых —
Тот и жених…

Здесь «плохинький» — неказистый, невзрачный, «РОДОВЫЕ» — наследственные крепостные крестьяне. А в третьем действии Фамусов ожесточенно спорит с Хлестовой, триста или четыреста душ у Чацкого.

Количество крепостных душ у помещиков было самым различным, что видно и по литературе. Гоголевский Иван Федорович Шпонька владел 18-24 душами, однако поместье его процветало. У обедневшего Андрея Дубровского — 70 душ, у гоголевской Коробочки — 80, зато у скряги Плюшкина — 1000! У Арбенина в «Маскараде» Лермонтова — 3000 душ, столько же у Константина Левина в «Анне Карениной». У Арины Петровны («Господа Головлевы» Салтыкова-Щедрина) — 4000! Дед Езерского («Родословная моего героя» Пушкина) «имел двенадцать тысяч душ». А сам он (Езерский) «жалованьем жил / И регистратором служил» — таков резкий упадок дворянской семьи за каких-нибудь два поколения.

У дворян-непомещиков душ было совсем немного. Чичиков, решивший скупить 400 мертвых душ, владел всего двумя живыми — лакеем Петрушкой и кучером Селифаном. У капитана Миронова в «Капитанской дочке» «всего-то душ одна девка Палашка». У тетки Одинцовой («Отцы и дети» Тургенева) — единственный крепостной человек, угрюмый лакей «в изношенной гороховой ливрее с голубым позументом и в треуголке».

Помещичьи крестьяне

По способу отработки крепостной повинности помещичьи крестьяне делились на БАРЩИННЫХ, ОБРОЧНЫХ и ДВОРОВЫХ.

Отбывая БАРЩИНУ, крестьянин собственными орудиями обрабатывал помещичью землю, разумеется, бесплатно; по закону — три дня в неделю, хотя иные помещики продлевали барщину до шести дней.

Находясь на оброке, крестьянин занимался различными промыслами, торговлей, ремеслом, извозом или нанимался на мануфактуру; часть заработка — ОБРОК — он выплачивал помещику.

Барщина была более выгодна помещикам, владевшим плодородными землями, оброк предпочитался на малоплодородных, то есть в нечерноземных губерниях. В рассказе Тургенева «Хорь и Калиныч» говорится: «Орловский мужик невелик ростом, сутуловат, угрюм, глядит исподлобья, живет в дрянных осиновых избенках, ходит на барщину, торговлей не занимается, ест плохо, носит лапти; калужский оброчный мужик обитает в просторных сосновых избах, высок ростом, глядит смело и весело…» и т.д. Разница обусловлена тем, что Орловская губерния — черноземная, Калужская — нечерноземная.

Вообще оброк, позволяющий свободно распоряжаться своим временем, был для крестьянина легче, нежели изнурительная барщина.

Когда Евгений Онегин вступил во владение дядиным имением, то

…Ярем он барщины старинной
Оброком легким заменил;
И раб судьбу благословил.

Оброчные крестьяне отпускались за пределы имения только по специальному документу — ПАСПОРТУ, выписанному помещиком.

Объем работ на барщине или сумма денег по оброку определялись по ТЯГЛАМ; тяглом называлось крестьянское хозяйство (семья), имеющая упряжку, а также норма отработки с такой единицы.

Герасим в «Муму» Тургенева, еще будучи в деревне, «считался едва ли не самым исправным тягловым мужиком».

Помимо ТЯГЛОВЫХ КРЕСТЬЯН, существовали БЕСТЯГОЛЬНЫЕ — престарелые и больные, используемые по мере необходимости на различных посильных работах. В комедии Тургенева «Нахлебник» говорится о бестягольных, которых собрали в имение Елецких чистить дорожки.