Что непонятно у классиков, или Энциклопедия русского быта XIX века

Наиболее распространенными в XIX веке видами верхней женской одежды были САЛОП и БУРНУС. Салоп представлял собой широкую и длинную накидку с прорезами для рук или небольшими рукавами. Особо ценился соболий салоп. Купеческие жены и дочки у Островского либо носят салопы, либо мечтают о них. Долгое время салоп считался признаком определенного достатка. Салопы носили горожанки всех сословий. В романе Чернышевского «Что делать?» Вера Павловна и ее мать едут в театр в салопах. Но постепенно салоп утрачивает свою притягательность и носить его становится признаком дурного тона, бедности и мещанства. Салопницей стали называть бедную женщину-попрошайку или вульгарную сплетницу. К концу ХIХвека салопы выходят из моды.

В отличие от салопа бурнус был короток, значительно короче платья, он заканчивался немного ниже талии, обычно имел ватную подкладку и рукава. Вошел в моду в середине XIX века. Пульхерия Андреевна в комедии Островского «Старый друг лучше новых двух» говорит: «Ведь уж все нынче носят бурнусы, уже все; кто же нынче не носит бурнусов?» В бурнусах ходят многие молодые героини Островского, у Достоевского в бурнус одета Наташа в «Униженных и оскорбленных», Соня Мармеладова в «Преступлении и наказании», даже ее девятилетняя сестра — в «ветхом драдедамовом бурнусике». Однако, как и салоп, к концу XIX века бурнус выходит из моды, хотя портнихи, шившие женскую теплую одежду, еще долгое время назывались «бурнусницами».

Выходным парадным костюмом считался РОБРОН — широкое платье с округленным шлейфом. Перед вызовом к императрице Машу Миронову в «Капитанской дочке» хотят переодеть из дорожного платья в желтый роброн, но не успевают.

К концу XIX века не на долгое время входит в моду ВАТЕРПРУФ — летнее женское пальто, пришедшее из Англии. В переводе это слово означает «водонепроницаемый», на самом деле таким ватерпруф был вовсе не всегда. В ватерпруфах сидят на даче, в столовой за обеденным столом жена и теща присяжного поверенного Квашина (рассказ Чехова «Ненастье»). В ватерпруфе чеховская «Попрыгунья» даже принимает гостей. Что-то, наверное, было претенциозно-мещанское в этой одежде, не случайно гимназист — главный герой чеховского рассказа «Володя» кричит матери: «Не смейте носить этого ватерпруфа!»

В большой моде в XIX веке были всякого рода накидки, надеваемые на открытые плечи для согревания и красоты, прежде всего МАНТИЛЬКИ — короткие накидки без рукавов. Кокетливые мантильки носят и купеческие дочки в пьесах Островского, и знатные барыни и барышни в романах Тургенева и Гончарова.

Варенька, собравшаяся в театр в «Бедных людях» Достоевского, надевает КАНЗУ — легкую кофточку без рукавов, обшитую оборкой ФАЛЬБАЛА, а поверх нее — черную мантильку. Настасья Филипповна в «Идиоте» Достоевского, будучи в лихорадке, спрашивает себе мантилью. «В кокетливой черной мантильке» выступает и Настенька в «Белых ночах».

Длинная безрукавная накидка называлась ТАЛЬМА — по фамилии введшего ее в моду французского артиста. Чаще всего появляются в тальмах чеховские героини — Нина Заречная в «Чайке», Маша в «Трех сестрах». Горничная Дуняша в «Вишневом саде» просит Епиходова принести ей «тальмочку» — сыро.

В случае траура, похорон к рукавам и воротничку женского платья подшивались ПЛЕРЁЗЫ (от французского «плачущие») — особые нашивки, легко затем отпарываемые. В «Детстве» Л. Толстого «Любочка, в черном платьице, обшитом плерезами, вся мокрая от слез, опустила головку». Нигде цвет плерезов не указывается, мы склонны представить их себе черными, на самом же деле они непременно были белыми. Иногда плерезы нашивали на свою одежду мужчины.

Нарядный шарф у женщин в начале XIX века назывался ЭШАРП, не утратив своего французского происхождения, — так пишется и произносится это слово в «Горе от ума».

Из женских головных уборов на страницах классической литературы чаще всего встречается ЧЕПЕЦ, или ЧЕПЧИК. Барыни и жены чиновников носили его и дома, и в гостях, принимая гостей, а также на улице. «…Кричали женщины: ура! /И в воздух чепчики бросали!» — известная фраза у Грибоедова. Показываться посторонним людям без головного убора замужней женщине считалось неприличным. Чепцы носили иногда и молодые девушки, но для замужних дворянок он был совершенно обязателен. Купчихи и мещанки смотрели на него поначалу как на какое-то иноземное новшество. Пелагея Егоровна в комедии Островского «Бедность не порок» решительно отказывается, вопреки настоянию мужа-купца, надеть чепчик. Вместо чепчика замужние горожанки носили головной платок, так требовал национальный обычай.