Что-нибудь светлое… Компиляция (СИ)

— Натан… Он был влюблен в меня. Старший инспектор, я не хочу, чтобы вы думали о нем плохо! Это была настоящая любовь! Может, с первого взгляда… Через неделю после нашего знакомства он… Так получилось, что мы остались в комнате одни… Он признался мне в любви. Сказать, что я была ошеломлена, значит, ничего не сказать. Тяжелый был разговор. Конечно, я сказала, что между нами ничего быть не может, мы просто друзья. Он кивал и молчал, кивал и молчал. Не помню, что я говорила еще, но вошел Гриша… Хорошо, что он не видел, с какой ненавистью посмотрел на него Натан.

Мария замолчала, не представляя, что говорить дальше.

— Получается, — мягко сказал Беркович, — что у Натана был мотив убить вашего мужа, а не наоборот, верно?

— Неверно, — резко произнес Вайншток, по-прежнему глядя в окно. — Вы думаете, я слеп? Думаете, если я занимаюсь наукой, то не вижу, что происходит в жизни? Думаете, я не замечал взглядов, которые бросал Натан на Машу? Я хотел поговорить с ним, как мужчина с мужчиной, Маша запретила. Я хотел прекратить общение, но Маша сказала, что Натан будет искать другие способы увидеться с ней, и станет только хуже. Пусть уж, когда все вместе… Перебесится. «Делай вид, что ничего не происходит». Я делал. Рассказывал о том, что мне было интересно. Думал: поймет ли «простой» слушатель, а слушателем он был благодарным, внимательным, все понимающим, задавал верные вопросы… А я выходил из себя, хотел, чтобы вопросы были глупыми…

Вайншток встал и отошел к окну, говорил он теперь, обращаясь к мраку за стеклом, к фонарям на улице, к небу, которое было ему ближе сейчас, чем люди, сидевшие в комнате.

— Прошлым летом, — говорил Вайншток монотонным голосом, — он подал мне мысль об активном наблюдателе. О полуклассическом наблюдателе. Человек именно таков, потому что мозг работает в режиме квантового компьютера, и все перепутанные состояния всех квантовых систем во Вселенной участвуют в его расчетах. Отсюда, кстати, прозрения пророков, гениальные интуитивные решения, совершенно, казалось бы, невозможные идеи. Классический мозг на это не способен, а в состоянии квантового запутывания — запросто. Так я о чем… Он подал идею, я за нее ухватился. Мы обсудили. Он предложил сделать куклу моделью квантовой эволюции. Сначала получилась горка песка. Потом… Вы знаете.

— А Фредди Крюгер?

— Мы ненавидели друг друга. И не могли дать друг другу по морде и расстаться. Я не знаю, как назвать такое психологическое состояние. Притяжение ненависти?

— Активный полуклассический наблюдатель, — напомнил Беркович. — Вы намеренно…

— Ой, хватит ходить вокруг да около! — воскликнула Мария. — Гриша и мухи не обидит! Он ненавидел Натана! Господи, это смешно! Не любил, да. Но когда они говорили о науке, о квантовой запутанности, Гриша Натана обожал! Где бы он нашел другого такого слушателя? А я ненавидела! Ненавидела себя!

Вайншток сделал движение, будто хотел обернуться, но лишь прижался лбом к оконному стеклу и застыл.

— Потому что прошлой осенью… Господи, я не знаю, как получилось. Не могу объяснить. Но я сразу сказала мужу. Больше я у Альтерманов не бывала. Гриша ходил, а я не могла. Я себя должна была ненавидеть за то, что произошло в тот день, когда я пришла одна. Нужно было забрать платье, которое мне купила Рина. По дороге сломала каблук, Натан был дома один… Черт, ну случилось, да! Когда я вернулась домой, Гриша стал увлеченно рассказывать о семинаре, и я ему сказала: ты должен его убить. Если ты мужчина. Или убей меня. Мне почему-то казалось, что Гриша сейчас же побежит… не с ножом, на это он не способен… просто чтобы сказать Натану… А он только посмотрел на меня печально и вышел из комнаты. Вот и судите, Борис: кто из нас убил Натана. Наверно, я. Я хотела, чтобы он исчез из нашей жизни. А Гриша даже после того дня продолжал к ним ходить и рассказывал Натану, как идет эксперимент, о том, почему модели кукол такие, какие есть… Мазохизм, да.

Вайншток, наконец, повернулся и прислонился к стеклу спиной.

— Убил его я, старший инспектор, но боюсь, это будет очень трудно доказать.

— Если бы не я, Гриша никогда бы этого не сделал.

Беркович молчал.

— Скажите же что-нибудь!

— Кукол больше нет, — вздохнул Беркович. — Вы не знаете? Они рассыпались в пыль, когда должна была появиться последняя. Наверно, этот результат пригодится вам в расчетах. Вещественные доказательства отсутствуют. Шесть запертых комнат — и если я напишу в отчете, что это результат квантовой эволюции, меня уволят за профнепригодность. В криминалистике нет места непонятным физическим идеям. А ваше признание…

— Он не станет его повторять, я об этом позабочусь, — твердо сказала Мария.