Что остается от небес

– Для некоторых людей течение времени не имеет значения, – пожал плечами Франклин. Он снова повернулся к Девлину лицом, помаргивая блеклыми, слезящимися от яркого солнца глазами. – Мой вам совет, милорд, – если хотите выяснить, кто убил его преосвященство, непременно уделите внимание не только последним дням епископа. Иные заводят друзей на всю жизнь, а вот Френсис Прескотт обзаводился заклятыми врагами. Вечными.

– Никаких предположений, кем могут быть эти враги?

– У меня? Нет.

Девочка начала сматывать бечевку воздушного змея, малиновый шелк заплясал в ясной небесной лазури. Франклин наблюдал за внучкой, прикрыв от солнечного света глаза, черты его лица выражали обеспокоенность.

– При моей встрече с епископом проскользнула еще одна довольно любопытная деталь, – добавил он мгновение спустя.

– Какая же?

– Подходя к Лондон-хаусу, я увидел на тротуаре Прескотта, беседующего с торговцем. С мясником. Его преосвященство пояснил, что они всего лишь обсуждали счет, но…

– Вы ему не поверили?

– А когда вы в последний раз беседовали по поводу счета со своим мясником?

– Признаться, – улыбнулся виконт, – при встрече я и не узнал бы его.

– То-то и оно.

– А вам доводилось видеть этого торговца раньше?

– По правде говоря, да. Его зовут Слейд. Джек Слейд. Держит лавку возле Смитфилда.

– Смитфилда?

Франклин кивнул:

– Где-то рядом с собором, хотя боюсь, точное местоположение я не укажу. Мне запомнился этот инцидент, поскольку епископ был явно обеспокоен их беседой. До глубины души. Полагаю, это во многом объясняет, почему он столь сердито отреагировал на мою просьбу.

Ветер порывисто дунул, затем внезапно стих. Запрокинув голову, Себастьян смотрел, как вздрогнул в синеве воздушный змей, затрепетав красными крыльями. Эллен Франклин взвизгнула, когда игрушка, хлопая шелком, стремительно ринулась вниз и кувырком рухнула в крону вяза – изодранная малиновая вспышка среди зеленого моря листвы.

* * * * *

– Надо, чтобы ты кое-кого отыскал, – обратился Себастьян к своему груму. – Некоего смитфилдского мясника по имени Джек Слейд.

– Заметано, хозяин, – заискрились глаза мальчишки. – Не знаете часом, с какого он конца Смитфилда?

– Нет, – взял вожжи виконт.

Заливисто рассмеявшись, Том вскочил на свое место на запятках коляски:

– Да найду я его, хозяин, не боись!

ГЛАВА 12

Геро провела остаток дня, слоняясь по огромному особняку Джарвисов на Беркли-сквер в ожидании доставки из Лондон-хауса перечня визитеров епископа.

Известие о том, что архиепископ Кентерберийский обратился к лорду Девлину с просьбой расследовать смерть Прескотта, вызвало у баронской дочери нарастающую потребность безотлагательных действий. Зная виконта, она понимала: для него докопаться до правды о причине ее недавних встреч с епископом – всего лишь вопрос времени. Геро не сомневалась, что, как только Себастьян все выяснит, то станет еще настойчивее в своем намерении «поступить благородно» и жениться на ней. Какое бы вольное и далекое от общепринятых норм поведение ни позволял себе молодой Сен-Сир, он оставался офицером и джентльменом. А кодекс чести в вопросах подобного рода был неумолим.

Разумеется, Девлин не сможет принудить ее к браку. При обычных обстоятельствах дочь лорда Джарвиса рассмешило бы предположение, что ей самой будет трудно не поддаться настояниям виконта. Однако, как обнаружилось, беременность оказывает странное, приводящее в замешательство воздействие, превращая даже сильных духом женщин в слабых и – помоги ей, Боже – плаксивых. Случались моменты, особенно в темные, бессонные предрассветные часы, когда Геро ловила себя на том, что всерьез задумывается над пораженческим выходом из положения. А значит, раскрыть убийство епископа – жизненно необходимо. Раскрыть как можно скорее. Прежде, чем окажется слишком поздно.

Вечером, когда бумаги из Лондон-хауса все еще не поступили, сославшись на головную боль – на сей раз не мнимую – Геро не поехала на ужин в австрийскому посланнику и осталась дома. Она была уверена, что пакет от капеллана вот-вот прибудет.

Но этого так и не случилось.

* * * * *

Тем же вечером Себастьян, надев белый шелковый жилет, черный фрак, панталоны до колен и шелковые чулки, направил свой экипаж к театру Ковент-Гарден [26].

Он приехал поздно, после того, как респектабельная часть болтающей публики заняла свои места в частных ложах, и даже после отнюдь не респектабельных зрителей, пользующихся практикуемой в театре распродажей пустующих мест на галерке в конце второго антракта за полцены.

Большую часть года Себастьян старательно обходил этот театр стороной. Теперь он шагал по сумрачным коридорам и поднимался по освещенной свечами лестнице, вдыхая знакомый аромат апельсинов, и на какой-то мучительный миг ему почудился в отдалении тихий женский смех, словно призрак из прошлого.