Что остается от небес

– Ну, скажем так, – Мистер Маккейн повернул в сторону госпиталя, – в свое время я вырастил предостаточно лошадей и собак, чтобы понять, что характер и умственные способности передаются от родителей точно так же, как голубые глаза и русые волосы. Если мне приходится усыновлять ребенка, я хочу знать о его происхождении. Епископ мог поручиться за отца и мать этого младенца. Уверил меня, что оба молоды, здоровы и хороших нравственных качеств. Превосходны во всех отношениях.

Себастьян всмотрелся сквозь дождь туда, где у подножия деревянных ступенек, ведших к вздыбленной ветром реке, разгружал свою поклажу паромщик в дождевике и широкополой шляпе.

– А Прескотт никогда не упоминал о чем-либо, что навело бы вас на мысль о личности матери ребенка – или отца?

Маккейн бросил на спутника удивленный взгляд:

– Вы же не думаете, что неродившийся младенец может иметь отношение к смерти епископа?

– Не вижу, каким образом. Хотя, если честно, не знаю.

– Сожалею, – покачал головой доктор, – но его преосвященство тщательно избегал сообщать нам какие-либо подробности.

– Понимаю.

Спутники уже дошли до двора госпиталя, красные кирпичные стены и белые колонны которого смутно виднелись сквозь дождевую завесу.

– Еще раз благодарю за помощь, – остановился виконт.

– Знаете, – нахмурился Маккейн, вставая рядом, – готов поклясться, что видел вас раньше. Что-то в ваших глазах…

Девлин провел рукавом грубого пиджака по мокрому лицу.

– Согласен, человека с желтыми глазами нечасто встретишь.

– Что да, то да, – кивнул доктор. – Хотя однажды я видел такие – у разбойника. Остановил меня на пустоши Ханслоу-Хит и ограбил, года три назад.

– Надеюсь, вы не считаете, что я могу оказаться тем грабителем?

– Это вряд ли, – рассмеялся собеседник. – На меня напал парень гораздо моложе вас, темноволосый и стройный.

– Я и сам не так давно был темноволосым щуплым юнцом.

– А кто из нас не был? – снова усмехнулся Маккейн. – Удивительно, а ведь я на днях уже думал об этом бандите. Совсем недавно кто-то еще напомнил мне его… – доктор умолк и пожал плечами. – Может, позже придет на ум.

– Может, и придет, – виконт сделал шаг назад, шлепнув ботинками по мутным лужам. – Еще раз благодарю за уделенное мне время.

– Хотелось бы помочь больше. Хороший он был человек, епископ Прескотт.

– Несомненно.

Втянув голову под ливнем, Девлин быстро зашагал в сторону дороги. Но, дойдя до тротуара и оглянувшись, увидел, что доктор Маккейн все еще стоит под портиком восточного крыла с раскрытым зонтом и задумчиво всматривается в дождь.  

Из тумана показался наемный экипаж. Костлявая лошадь всхрапнула, а упряжь зазвенела, когда извозчик натянул поводья в ответ на поднятую руку Себастьяна.

– Куда изволите, мистер? – окликнул кучер, крупный, плечистый кокни в широкополой шляпе, низко надвинутой на заросшее бородой лицо.

– Лондон, Брук-стрит.

– Лады, – тронул с места извозчик, когда Девлин вскочил в экипаж и захлопнул дверцу.

Внутри было сыро, солома на полу оказалась грязной, а старые кожаные сиденья – потрескавшимися. Виконт осторожно примостился в уголке, скрестил руки и опустил голову на грудь, прислушиваясь к барабанившему по крыше ветхой кареты дождю, плеску луж под копытами лошади.

Погрузившись в водоворот тревожных раздумий, Себастьян почти не замечал, как подпрыгивает и раскачивается на разъезженной дороге экипаж, как тяжелеет воздух, пованивая горящим углем. Только услышав свист пара и гул машин, он вскинулся и поднял глаза.

Из тумана вынырнули две узкие башни, этажей пяти в высоту, соединенные массивными лесами из деревянных брусьев. Машинные помещения, выстроенные из кирпича, венчали невысокий холм. Можно было различить ряд неясно поблескивающих водоемов и тянувшийся в сторону реки канал. Внезапно Себастьян понял, где оказался: на водокачке в Челси.

Он уже собирался подать сигнал извозчику, как вдруг экипаж резко остановился, и тяжелая ладонь рванула дверцу.

– Добро пожаловать, капитан Девлин, – ухмыльнулся Обадия Слейд, сжимая в руке увесистую дубинку.

ГЛАВА 33

Резко подавшись вперед, Себастьян ухватился за сучковатую деревянную раму ветхой дверцы экипажа и, слетев с потрепанного сидения, выбросил обе ноги в проем.

Вложив в толчок всю силу рывка и собственный вес, виконт ударил сапогами бывшего капрала прямо в грудь. Тот со стоном отшатнулся, дернув бритой головой, и взмахнул мощными руками, пытаясь восстановить равновесие на скользкой грязи.

Ливень барабанил по старой деревянной крыше наемной кареты, плескал по мутной, илистой поверхности водоемов, простиравшихся в тумане. Достав из сапога нож, Себастьян выпрыгнул наружу. 

Оказавшись на мокром, заросшем травой берегу, виконт опустил кинжал и полуприсел в позиции уличного бойца. Он слышал гул насосов из соседней водокачки, шипение пара, а еще – тяжелый шлепок приземлившихся на раскисшую дорожку ботинок. Это правивший экипажем возница спрыгнул с козел.