Что осталось за кадром

– Мы посмотрим все это на кассете. – Он замолчал, потом робко спросил: – Можно мне подержать ее?

– Конечно, она ведь наполовину твоя. – Рейни осторожно потянулась к малышке.

Боясь, как бы не сделать ей больно, он взял девочку на руки, с замиранием сердца изучая крохотные пальчики и золотистый пушок на головке. Его дочь.

Малышка открыла глаза и заморгала, глядя прямо на него. Его сердце совершило крутой вираж. Он не знал, что это рождение мгновенной, непонятной и вечной любви. И хотя он был страшно напуган, но догадался, что, видимо, это и есть нормальное чувство отцовства.

Он поклялся себе, что его дочка будет окружена любовью и вниманием, ведь этого заслуживают все дети. Он сказал себе, что она не узнает трагедий, хотя и подозревал, что отец – это самая трудная роль из тех, что ему приходилось играть. Он и Рейни сделают все, чтобы не повторить ошибок собственных родителей.

– Ты подумал, как мы назовем ее? – сонно спросила Рейн.

– Фейт[3], – сказал он, осторожно возвращая дочь жене. – Мы назовем ее Фейт.