Что оставит ветер

Ну вариант всего один, раз спросить не у кого — исследовать местные газеты за нужные годы. Хотя… хотя это вряд ли что-то даст. Одиночные смерти в газеты вряд ли попадали, разве что если случится что-то массовое. Архивы отдела ЗАГС или архивы скорой помощи за апрель-май нужных лет? Это ближе, но меня туда никто не пустит без веских причин — я по сути никто.

Таааак. Я — никто. А Вольдемар? Он наглый, пробивной. Есть ещё Снежана — если, конечно, удастся с ней договориться. Да, придётся им всё рассказать — ну и что? Самое большее, на смех подымут.

И вот ещё что: надо, чтобы Софья по возможности никого не впускала в свой мир, раз уж там обнаружилась такая засада. Да и вообще… лучше бы никого не пускала.

А что это ты, Олежа, так о ней заволновался? — ехидно поинтересовался внутренний голос. — Она же не в твоём вкусе, не?

Не в моём. Просто… волнуюсь за неё.

Ааааа, ну-ну.

Олег вырвал из тетради лист, быстро набросал несколько строк и, выйдя в коридор, сунул листик Софье под дверь — тот на удивление проскользнул в щель без проблем. Конечно, можно было его просто заткнуть меж дверью и косяком, но тогда написанное прочтёт любой любопытный, а Олегу этого не хотелось.

Ладно, надо уходить — хватит на сегодня приключений.

И уже спустившись в нижний коридор, Олег чуть не нос к носу столкнулся с Юрой.

— О, тилигент, — буркнул Юра вместо приветствия. — Хорошо устроился.

Фраза была сказана без малейшей вопросительной интонации, и Олег решил, что ответ не требуется. Опять зачесались кулаки, но он прекрасно понимал, что шансов против крепкого гопника у него нет.

— Тоже устраивайся, — пожал он плечами. — Мусор только за собой убирай, — добавил, не удержавшись.

Как ни странно, гопник не оскорбился:

— Убрать мусор… что-то в этом есть, — хохотнул он. — Пропусти, встал тут…

В руке у него был объёмный пакет с логотипом какого-то незнакомого магазина — в нём виднелись пивные и консервные банки и какая-то снедь.

— Обустраиваешься? — полюбопытствовал Олег, сторонясь.

— Где ж ещё в нашем поганом мире можно спокойно отдохнуть, — пробурчал Юра, и Олег поймал себя на мысли, что фраза прозвучала слишком уж жизненно, без малейшей фальши. — Разве что сдохнуть…

— Сдохнуть никогда не поздно, — машинально сказал Олег. — Хочешь, зайди — у меня электрочайник, закипит мгновенно, — добавил он сам не зная зачем. Подсознательно хотелось наладить контакт, пусть и с не самым приветливым человеком.

— Электрочайник, да? — приподнял брови Юра. — Да ты мажор… Пиво пьёшь?

Только пива и не хватало, подумал Олег. Но вслух сказал:

— Пиво все пьют. У меня колбаса есть.

— Тогда пошли ко мне.

Вот это удача. Хотя… может, как раз наоборот?

— Погоди минут 20. Сгоняю за пивом сам, не выдувать же твоё.

Брови Юры опять поползли вверх — похоже, подобного он не ожидал:

— Забей. В следующий раз ты угощаешь.

На втором этаже Юра зашёл в первую дверь слева. Олег заскочил к себе, взял колбасу и хлеб, стукнулся в дверь Юры — конечно, не открывается. Впрочем, тот тут же отворил дверь:

— Заходи…

Олег с трепетом переступил порог. Ну вот, ещё одна реальность открылась… Интересно, Юра знает? Вряд ли. Сказать? Сказать в любом случае надо, вопрос — сейчас, пока он условно-трезвый, или потом? А, была не была…

— Ты меня сейчас в свой мир впустил, ты в курсе?

— Да пофиг, — Юра с размаху плюхнулся на диван. Жалобно скрипнули пружины. — Вон окно, хоть щас в него выпрыгивай.

Олег, положив закуску на журнальный столик, подошёл к окну. Прыгать в него он, конечно, не собирался, а вот посмотреть было интересно.

Окно выходило в парк, ярко освещённый клонящимся к закату солнцем. Впрочем, было ли это парком?

Деревьев оказалось намного меньше — такое ощущение, что часть их попросту спилили. Монолит был как раз напротив окна, и выглядел он плачевно, гораздо хуже, чем в мире Олега, где долгострой периодически пытались «оживить» — тут он представлял собой скелет дома, заброшенный давно и плотно. Огораживающего стройку забора не было и в помине, на углу ржавел остов легковушки.

Окна первых этажей стоящих вдоль проспекта серых хрущёвок были забраны решётками — все без исключения. От послевоенного «финского домика» на перекрёстке остались одни стены — судя по следам копоти, он горел, и уже давненько. Больше из окна чего-то конкретного было не увидеть.

— Бля… — только и вырвалось у Олега.

— Понравилось? — без выражения спросил Юра, открывая банку пива. — Давай садись, хлопнем, и ты мне расскажешь, с чего у тебя морда такая, как ошпаренная…

Олег придвинул стул, сел. Пиво незнакомой марки — какое-то «Ладожское», не исключено, что местного разлива — было крепким, шесть с лишним градусов, но пошло на удивление легко, возможно, из-за нервяка. Завтра, конечно, голова расколется, но воскресенье, можно пережить…

— Что у вас случилось? По городу как ураган прошёл, — не выдержал он.

Юра, закрыв глаза, сделал большой глоток.

— Я хэзэ, что тебя интересует, — сказал он. — У вас не так? Я с детства не видел ничего другого.