Что подскажет сердце

— Там даже тротуары вымощены золотом, да, папочка? — Шарлотта поцеловала отца в лоб. — А пока прими лекарство.

После ужина она проводила Эдварда через лавку к входной двери. Он задержал ее руку в своих.

— Шарлотта, ты так и не ответила мне.

— Можно я подумаю и дам тебе ответ… скажем, через неделю?

— Я… — нерешительно начал он.

— Дорогой Эдвард, давай пока не будем больше говорить на эту тему, — прервала она его.

Эдвард поцеловал ей руку, затем пожелал спокойной ночи и ушел.

Миссис Лаури убирала в буфет чайный сервиз с золоченым ободком. Поставив на полку последнюю чашку, она повернулась и посмотрела на Шарлотту.

— Ну так что, Эдвард сделал тебе предложение? — внезапно спросила она.

— Да, — растерянно сказала Шарлотта.

— И конечно, ты его приняла?

— Я попросила время на…

— Она попросила время! — воскликнула миссис Лаури с возмущением. — Господи, до чего же ты бестолковая! Тебе нужно было сразу же дать свое согласие!

— Я отложила решение всего на несколько дней, — возразила Шарлотта.

— Говорю тебе, ты должна была дать ему определенный и однозначный ответ. Вот горе-то, ты вся в отца… такая же нерешительная.

— Вовсе нет… только в тех случаях, когда я боюсь причинить боль другим. Я себя знаю, в конце концов, мне уже двадцать два года!

— Да, — миссис Лаури подошла к камину и, как будто только теперь ощутив накопившуюся за день усталость, тяжело опустилась в кресло у огня и уставилась на мерцающее пламя, машинально вертя на пальце обручальное кольцо. — Америка… — в раздумье произнесла она и вздохнула. — Переезд туда вовсе не значит, что у человека, как по волшебству, начнется более интересная и благополучная жизнь. Другая, неизвестная жизнь — вот это верно, и, говорят, представятся иные, более широкие возможности… но сами-то мы не можем быстро и сильно измениться. Кто знает, какие трудности ждут нас там, как пойдут дела… Возможно, тебе придется там хуже, чем сейчас. Так что советую тебе принять предложение Эдварда. Он определенно достигнет успеха по службе, и со временем ты можешь стать супругой чиновника по судебному надзору. Подумай об этом хорошенько!

Эдвард давно уже ухаживал за Шарлоттой и не раз давал ей понять о своих серьезных намерениях, так что она не могла не задумываться о жизни с ним, на ее не привлекали перспективы будущего благополучия Эдварда и, как результат, солидное положение в обществе их города. Она много читала об Америке в газетах, которые получал ее отец, ходила в местную ратушу слушать лекции об этой далекой и загадочной стране, но сравнению с которой Хаддстоун со своими испокон века сложившимися устоями казался ей косным и тесным мирком.

Но только сейчас она поняла, что миссис Лаури не разделяет оптимизма своего мужа относительно будущего. Оказалось, мать считает, что они привезут с собой в Америку свое вечное невезение и что решение об эмиграции было принято от полной безысходности и отчаяния.

— Оставайся дома, дочка, — миссис Лаури коснулась колена дочери. — Оставайся с Эдвардом. Так будет лучше, поверь мне.

Но Шарлотта уже приняла решение. Она покинет родину не только для того, чтобы увидеть новый мир, но и чтобы попытаться изменить их жизнь. Она подумала об отце, который предавался мечтам в своей комнате. Ведь он надеется, что в Америке сумеет добиться больших успехов! Возможно, новые условия жизни, новая обстановка пробудят в нем и новые силы? А они с матерью будут во всем помогать ему… Нет, ее место рядом с родителями!

— Я еду с вами, — твердо сказала она.

— Ну и глупо, — вздохнула миссис Лаури, хотя ее не могла не радовать глубокая привязанность любимой дочери.

В конце апреля, спустя два месяца после предложения Эдварда, семья Лаури в полном составе стояла на борту корабля в Ливерпуле и, облокотившись на перила палубы, смотрела на баржу, которая доставила к кораблю новую партию пассажиров. Сами они поднялись на борт несколько часов назад, нашли свои койки, расстелили на них захваченные из дома постели и рассортировали запас продуктов, которые им посоветовали захватить с собой.

Налетел порыв ветра, и Шарлотта покрепче завязала под подбородком ленты своего шелкового капора, наблюдая, как по веревочному трапу матросы поднимали на корабль детишек.

Будущие эмигранты прощались с провожающими, многие плакали, и ей пришло в голову, что вообще вся толпа на пристани производит грустное впечатление.

Затем вдруг она поняла, что, видимо, большинство пассажиров — неудачники в Старом Свете, и сердце у нее сжалось от дурных предчувствий.

Накануне вечером она попрощалась с Эдвардом и обещала ему, что вернется, если надумает выйти за него замуж, и сейчас почувствовала, что ей недостает его надежной поддержки. На какое-то мгновение возбуждение покинуло ее. Скорее всего, она просто устала от спешки и забот, которыми были заполнены последние две недели.