Что приснилось медведю

АВЛИК не умел сам одеваться. И раздеваться не умел. Его бабушка одевала, бабушка раздевала. И умывала его тоже бабушка. И всякий раз она ему говорила:

— Когда же ты научишься? Ведь ты большой. В детский сад ходишь.

— Нет, я еще маленький.

Так он говорил нарочно, потому что ленился.

Однажды Павлик лежал утром в постели и ждал, когда бабушка его оденет. А она на кухне была, сковородками гремела. Вдруг из стены, из-за коврика, выскочил человечек. Ни большой ни маленький. С папин сапог.

У человечка лицо было умытое. Глаза веселые. Курточка на все пуговицы застегнута и штанишки выглажены.

— Здравствуй! — сказал человечек.

— Здравствуй… Ты кто? — удивился Павлик.

— Я — Одевайка-Раздевайка. Хочешь — буду тебе служить? Только никому про это не говори.

— Служи, служи, — обрадовался Павлик. — Я никому не скажу.

Одевайка-Раздевайка мигом надел Павлику чулки, потом штанишки, потом рубашку, ботинки надел, шнурки завязал как надо и говорит:

— Только про меня вспомнишь — я прибегу.

И опять за коврик в стенку спрятался. Павлик и спасибо ему сказать не успел.

Побежал Павлик к бабушке. Увидала бабушка Павлика — ахнула от удивления:

— Ах! Молодец какой! Сам оделся! Вот так внучек! Вот так Павлик!

— Теперь умой меня, — попросил Павлик.

— Нет, — сказала бабушка и покачала головой. — Если одеться сумел, так и умыться сумеешь. Я лучше пойду всем расскажу, какой ты у нас умница стал. — И вышла из кухни.

«Неохота умываться, — подумал Павлик. — Да и не умею. Вот если бы Одевайка-Раздевайка…»

Только он вспомнил про Одевайку-Раздевайку, как вдруг из-за умывальника выскочил человечек. Ни большой ни маленький. Рукава у него по локоть засучены, на голове белый колпак. А за поясом зубная щетка и гребешок торчат.

— Я — Умывайка! Меня Одевайка-Раздевайка прислал. Если хочешь — буду тебе служить. Только никому не говори.

— Служи, служи, пожалуйста, — обрадовался Павлик. — Я никому не скажу.

Человечек подвел Павлика к умывальнику. Сам рядом на табуретку вскочил. Мигом Умывайка почистил Павлику зубы, умыл с мылом лицо, вымыл шею и уши. Да так ловко, что ни мыло в глаза не попало, ни вода в уши не налилась. Насухо вытер. Даже причесать успел. А лишь послышались бабушкины шаги, Умывайка за умывальником пропал. Будто и не было его.

Вошла бабушка. Увидала Павлика вымытым-умытым да причесанным, только ахнула:

— Ах! Молодец какой! Вот так Павлик у меня! Вот так внучек мой Пойдем — я тебя всем покажу.

Вечером перед сном Умывайка опять умыл Павлика. Одевайка-Раздевайка Павлика раздел, разул. Одежду как надо на стул повесил. Ботинки под кроватью рядышком поставил.

Так и повелось. Одевайка-Раздевайка Павлика одевал, раздевал. Умывайка — умывал. Но никто этого ни разу не видел.

А Павлик рос да рос. Как все дети. Только сам он не умел ни одеваться, ни обуваться, ни умываться.

Исполнилось Павлику целых семь лет. Подошло время в школу поступать. Радовался он. Еще бы! Каждому ведь хочется в школу ходить.

Купили Павлику ученическую фуражку, брюки и рубашку — тоже ученические. Купили и книжки с тетрадками, и ручку с перьями, и все-все, что настоящему ученику иметь полагается. И сказали:

— Завтра в школу пойдешь. В первый класс. Ложись спать пораньше.

Павлик и сам знал — в школу опаздывать нельзя.

Чуть только утро наступило, Павлик вскочил с кровати и фуражку ученическую надел. Потом Одевайку-Раздевайку позвал:

— Скорее надевай на меня остальное!

А Одевайка-Раздевайка увидел ученическую фуражку на голове у Павлика и говорит:

— Раз ты теперь ученик, окончилась моя служба. Сам одевайся. А я к другим побегу.

И убежал за коврик в стенку.

Делать нечего. Принялся Павлик сам одеваться. Да вот беда! Не умеет. Не научился. Чулки перекручиваются пяткой вперед. Обе ноги в одну штанину попасть норовят. Голова в рукав залезла. Хоть плачь.

И заплакал Павлик. Еще бы! Из окна видно, как ребята в школу бегут, а он разут-раздет. А еще умыться надо!

Оделся Павлик кое-как и побежал к умывальнику. Там его уже Умывайка ждал. Но лишь увидал он Павлика — руками замахал:

— Раз ты теперь ученик, кончилась моя служба. Сам умывайся. А я к другим побегу.

Спрыгнул Умывайка с табуретки и убежал.

Делать нечего — принялся Павлик сам умываться. Да вот беда! Не умеет. Не научился.

Мыльная пена в рот и в глаза лезет, щиплет. Вода за воротник и рукава льется. Зубная щетка как за одну щеку залезла, так и не вылезает. Ни туда, ни сюда. А гребешок за волосы дергает. Хоть плачь.

И Павлик заплакал. Еще бы! Все ребята уже, наверное, за парты садятся, а он еще не умыт, не причесан.

Павлик прибежал в школу после всех. Растрепанный, мокрый, весь в зубном порошке и ботинки не на ту ногу обуты. И все над ним смеялись в школе.

А куда Одевайка-Раздевайка с Умывайкой девались — неизвестно. Может быть, они и теперь кому-нибудь служат?

КАК ДЕД МОРОЗ ПАРАД ПРИНИМАЛ