Что происходит в тишине(изд.1958)

— До свидания, Оля! — горячо говорил Шатров, порывисто пожимая руку девушке. — Мы редко встречаемся, но я счастлив, что хоть под одним небом с вами нахожусь и что печет нас одно и то же азиатское солнце… О многом хотелось поговорить с вами, но это уже в другой раз, а сейчас вот о чем вас спрошу: правда, что инженер Вронский ухаживает тут за вами?

Девушка смущенно улыбнулась.

— Ну ладно, не отвечайте, — заторопился Шатров. — Так оно и есть, наверно. Пусть ухаживает… Пусть хоть все тут за вами ухаживают. Вы ведь такая!.. — Голос у него сорвался вдруг, и он перешел на шепот: — Только бы вы не вышли замуж за него. Не спешите…

— Ну, а если возьму вдруг и выйду? — засмеялась Ольга и озорно блеснула глазами,

Шатров опустил голову и проговорил тихо:

— Все равно я всегда буду там, где вы, если только ваш муж разрешит вам новые дороги строить.

— Наверно, лучших друзей, чем вы. Костя, и не бывает на свете! — растроганно проговорила Ольга и, крепко пожав руку Шатрову, поспешно ушла со станции.

Майор Ершов теряется в догадках

Когда лейтенант Малиновкин вернулся в Перевальск, было совсем темно. Старушка Гульджан уже спала, но в доме напротив, в комнате Ершова, еще горел свет и было открыто окно. Проходя мимо него, Дмитрий заглянул поверх занавески и, увидев майора, сидевшего за книгой, незаметно бросил ему на стол заранее приготовленную записку.

Он сообщил, что побывал на стройучастке, и подробно описал все, что видел там и с кем разговаривал. К записке прилагалась официальная справка о грузах, идущих в адрес строительства. Малиновкин получил ее от заместителя начальника стройучастка, которому он предъявил свои документы, подписанные генералом Саблиным.

Дважды перечитав донесение Малиновкина, Ершов задумался. Хотя о применении атомной энергии лейтенант и не задавал никому вопросов — и без того было ясно, что ее здесь не применяли. Горные породы и земляные массивы взрывали на строительстве железнодорожной магистрали главным образом аммонитом. Это было и безопаснее, и легко поддавалось управлению. Взрывы здесь так и назывались: направленными взрывами и взрывами на выброс. Первые помогали мгновенно сооружать большие насыпи, вторые — выемки. Это были разумные взрывы, послушные воле строителей.

Атомная «взрывчатка» была гораздо сильнее, но она была опасна не только своей страшной силой, но и последствиями. Она сделала бы радиоактивным воздух, землю, обломки породы, а это могло пагубно сказаться на людях, требовало мер предосторожности.

Майор Ершов знал, конечно, что атомную энергию можно было использовать и другим способом: превратить в тепло, а тепло преобразовать в электрическую энергию, но, по сообщению Малиновкина, на строительстве использовались пока лишь обычные электрические станции.

Знал ли об этом Жанбаев? По словам Малиновкина, он мог проникнуть на строительство с группами многочисленных рабочих или даже на своем мотоцикле. Местность позволяла это. Что же тогда интересовало его здесь? Грузы? Нет, судя по справке заместителя начальника строительства, они были самыми обыкновенными. Но тогда непонятно: зачем Жанбаев дал задание Ершову сообщать ему об этих грузах? Положительно тут ничего нельзя понять. Все было крайне замысловато. Оставалась одна надежда, что Жанбаев свяжется все–таки с ним по радио и даст новое задание, которое внесет во всю эту историю какую–нибудь ясность.

Ершов посмотрел на часы — пора было готовиться к ночному радиосеансу. Он закрыл окно, потушил свет и вышел во двор. Готовя рацию к приему, майор вспомнил, что у Малиновкина сегодня радиосеанс с Москвой. Может быть, Саблин сообщит ему что–нибудь такое, что поможет разгадать замыслы Жанбаева?

Так же как и в прошлую ночь, Ершов просидел около часа в колючих кустах боярышника, но не принял от Жанбаева ни одного звука, хотя рация была совершенно исправна. В телефоны ее наушников врывались то музыка, то голоса людей, то писк морзянок.

Теряясь в догадках, Ершов решил уже было выключить рацию, как вдруг вспомнил: «А ведь как раз сейчас Малиновкин разговаривает с Москвой. Подключусь–ка и я к их разговору…»

Он настроился на волну, на которой держал связь с Саблиным Малиновкин, и вскоре уловил четкий стук радиотелеграфного ключа. Сначала ему трудно было догадаться, кто передавал: Саблин или Малиновкин, так как он пропустил начало передачи и не принял ключевой группы радиотелеграфных знаков. Судя по слышимости, очевидно, передавал Малиновкин.

Но вот последовала небольшая пауза, и снова запела морзянка, теперь уже глуше; передача, вероятно, велась издалека, и радиоволны, преломляясь где–то очень высоко над землей, то замирали, то слышались громче.

Теперь Ершову удалось принять и ключевую группу знаков. Код этот был ему знаком. Приняв всю радиограмму, он расшифровал ее у себя в комнате.