Что пропало

Построенный в 1960-х годах, «Игл» представлял собой раскидистое бунгало, выполненное в стиле постоялого двора, с бугорчатым стеклом и тонкими балками. Стилю катастрофически противоречил громадный рельефный орел, выходец из Третьего рейха, господствовавший на фасаде паба. Скорее, Берхтесгаден,²⁵ чем английский деревенский трактир. Здесь, в заднем оранжевом зале, каждый вечер можно было увидеть многих из «Твоей музыки». Кроме них, кажется, никто и не посещал этот паб. Местные изменили ему, когда открылся дешевый сетевой паб в «Зеленых дубах». Служащие «Твоей музыки» ходили сюда потому, что это был единственный бар в радиусе полутора километров от центра, и из-за музыкального автомата с загадочным набором пластинок, о которых можно спорить. И Профессор Лонгхейр, и Эстер Уильямс и братья Лувины…²⁶

Полгода назад, в редком приступе решительности, Лиза составила небольшой список занятий, более осмысленных, чем сидение в «Игле». Такой:

1. Повидаться в друзьями не из «Твоей музыки».

2. Прочесть книгу.

3. Сходить в кино.

4. Заняться благотворительной работой.

5. Напрячься и попробовать вспомнить, с какими мыслями я просыпаюсь по утрам, — тут же их забываю.

6. Испечь торт.

7. Определить стратегию прически.

8. Поискать другую работу.

9. Посетить маму и папу.

10. Ликвидировать коричневое пятно на стене в кухне, которое нагоняет грусть.

11. Погулять по городу ночью.

12. Пофотографировать.

13. Послушать CD, которые я покупаю и никогда не слушаю.

14. О чем-нибудь подумать.

15. Поговорить с Эдом.

Но каждый вечер после очередного паршивого дня на работе она испытывала неодолимый позыв пойти в оранжевый зал и погрузиться в муть слов, лиц и алкоголя — в зал, где все было умозрительно и время мчалось в десять раз быстрее своей обычной страшной скорости. Она любила проводить время с Дэном. Не потому, что между ними что-то было, как иногда намекал Эд. Дэн был самым старым ее другом, и Лизе нравилось, что он был знаком с ней еще до того, как она стала работать в «Зеленых дубах». Лиза считала, что Дэн знает ее в лучшем варианте. Все, что было лучшего в Лизе — или когда-то было лучшим, — хранилось в памяти Дэна и еще не было замалевано новой, более бледной реальностью. То же самое относилось и к нему. Оба возлагали большие надежды друг на друга, пусть уже и не на себя.

Эд никогда не ходил в «Игл». Он притворялся, что не знает о ненависти Дэна, но все равно избегал его, а Лизе хотелось бы, чтобы он когда-нибудь пришел, и был мил, и доказал, что Дэн в нем ошибался. Но Эд оставался дома, крутил свои пластинки или с кварцованными приятелями ходил в клубы, где играли белую танцевальную музыку, ненавистную Лизе. Сегодня вечером Лиза застряла в пробке, но, по крайней мере, она ехала домой, а не шла в «Игл». Домой, где Эда не будет, и это замечательно, потому что она может испечь торт или стереть пятно в кухне, а после этого даже подумать о чем-то.

*

Скотт больше не хотел работать с ним в ночную смену. Никто не хотел, кроме Гэвина. Скотт в ту ночь испугался. Он даже не знал, что страшнее: стоять в десяти сантиметрах от привидения или еще пять часов пробыть наедине с Куртом ночью в центре.

Новость дошла до остальных охранников, и все обходились с Куртом так, словно у него были глюки. Курт и сам недоумевал. Он не испугался, но потерял равновесие. Только двое отнеслись к этому инциденту (так он теперь именовался) спокойно: его новый ночной напарник Гэвин и начальник Джефф.

Джефф настоял на том, чтобы Курт взял несколько дней отгула. Он все это отнес на счет усталости — слишком много ночных смен подряд.

— Бывает, когда измотан, думаешь, что бодрствуешь, и даже выглядишь, говоришь, как неспящий, а на самом деле ты во сне. То же самое, что с моей женой. Она может встать среди ночи и готовить воскресный обед. Можно говорить с ней, пока готовит, и она как будто не спит, а на самом деле она где-то за тысячу километров. Тут на днях мы сидели на кровати и говорили о пристройке, совершенно нормально, и вдруг она как закричит: «Это Воган! Это он сожрал весь горох, я видела, жадный черт!» И я понял, что она уже бог знает сколько времени назад заснула.

У Курта мелькнула безрадостная мысль: каково же, наверное, живется жене Джеффа. Эту пристройку они строили уже полтора года, и Джефф постоянно говорил о ней. Нетрудно было представить себе, почему жена ищет убежища в мире снов.

Джефф продолжал: