Что пропало

В зале пахло шоколадом и патокой. Лиза смотрела на витрины. Для выставки «Двадцать первая годовщина „Зеленых дубов“» Гэвину отвели старое помещение в застойном рукаве торгового центра. В шесть часов Лиза должна была встретиться с Куртом у фонтана. Он позвонил и сказал, что хочет с ней поговорить. Она тоже хотела поговорить с ним. Хотела сказать ему, что уволилась, что она чувствует в связи с этим и что ему надо поступить так же. И сейчас, чтобы убить время до свидания, забрела на выставку Гэвина — самое подходящее по своей унылости место для того, чтобы навсегда распрощаться с «Зелеными дубами».

С Дэном она уже попрощалась. Они встретились перед его отъездом из страны, и Лиза сказала ему, что он во всем был прав — и насчет работы, и насчет квартиры, и насчет Эда. Он смеялся, когда она рассказывала ему, как уволилась в день визита Гордона Тернера, которого так долго со страхом ждали. Она устроила ему экскурсию — показала загроможденные пожарные выходы, ящики с товаром, спрятанные в дамских туалетах, — там же в качестве дополнительного сюрприза его ожидал складской Грэм, которому Кроуфорд велел спрятаться на все время визита. Дэн рассказал Лизе, что провел большое исследование и составил список стран, которых надо избегать в путешествии, дабы не вернуться домой в дредах, полосатых штанах и каких бы то ни было этнических украшениях. Сказал, что во избежание риска оставит в стороне Азиатско-Тихоокеанский регион. Пообещал, что ни в коем случае не будет купаться с дельфинами.

В помещении выставки прежде располагался кондитерский магазин-люкс, где вы могли купить мусорные конфеты по цене в пятнадцать раз больше обычной и их вам упаковывали в розовый глянцевый полосатый пакетик. Но заходили в этот тускло освещенный тупик только те, кто заблудился, — они не хотели платить 25 пенсов за кокосовый грибок, они искали туалет. Лиза ощутила под ногой что-то мягкое — оказалось, к подошве прилипла старая тянучка. Она решила не отрывать ее, а посмотреть, сколько еще сладостей соберут подошвы, пока она здесь. Решила, что будет интересно походить по раздавленным «флампам» и «летающим тарелочкам».

Гэвин сидел в углу, взяв выходной, чтобы сторожить свою коллекцию. Курт предупредил о нем Лизу, и она захватила с собой плейер, чтобы оградиться от комментариев, пока будет разглядывать бесчисленные фото и синьки. Она знала, что, если задержаться перед каким-нибудь экспонатом, Гэвин подойдет и начнет говорить. Она слушала Билла Каллахана, и горькое отчаяние его песен шло как нельзя лучше к удручающим картинкам.

Смерть брата заставила Лизу взглянуть на горе по-новому, разобраться в нем глубже. Она узнала, что есть разные степени утраты — тонкие градации, невидимые для большинства людей. Утрата из-за самоубийства была окрашена иначе, чем утрата из-за исчезновения. Она хотела с кем-нибудь поговорить об этом. Хотела поговорить с Куртом. Она не понимала, почему он тогда внезапно ушел. Ощущение было такое, что жизнь начинается заново, что она проснулась впервые за много лет. При встречах с Куртом она вопреки всему ощущала в себе яркий, резкий, горячий свет, и сейчас, вполголоса вторя баритону Билла, словно бы впервые за долгое время слышала музыку.

Лиза переходила от снимка к снимку. Некоторые были официальными рекламными фото, другие — явно из архива самого Гэвина. Подошла к особенно унылому разделу — снимкам служебных коридоров. Она заметила, что первоначально они выглядели еще более уныло, двери и трубы были окрашены. Это характерно для центра, подумала она, что торговлю открыли, а проходы для служащих еще долго оставались без отделки. Гэвин детскими печатными буквами описывал мельчайшие детали: ТОГДА КАК ТОРГОВЫЕ ПЛОЩАДИ ПЕРЕОБОРУДОВАЛИСЬ 17 РАЗ, СЛУЖЕБНЫЕ ПОМЕЩЕНИЯ БЫЛИ ОКРАШЕНЫ ЛИШЬ ОДНАЖДЫ, В 1984 ГОДУ. Человек в белом комбинезоне красил коридор серой краской. Лиза вспомнила о серой краске на спине обезьяны, которую нашла за трубой. Она подумала с содроганием, что обезьянка просидела там двадцать лет, дожидаясь, когда ее найдут. Она глядела на фотографии, и отвращение к «Зеленым дубам» все усиливалось. Снимки фиксировали все новые и новые грани злотворности. Врач «Скорой помощи» держал на руках травмированного ребенка перед каким-то рождественским гротом. Жена мэра в бирюзовом брючном костюме разрезала ленточку перед вторым пассажем. Полицейская съемка на крыше, откуда свалились нанюхавшиеся клея подростки. Двухметровый Багз Банни обнимает метртвоглазых детей перед магазином «Уорнер Бразерс». Мелкий снимок расплывчатой фигуры в кабине лифта. Кит Чегвин⁴¹ поднял большие пальцы в окружении рабочих, наряженных мусорными урнами. Зернистый снимок — должно быть, стоп-кадр охранного видео: Курт идет по темной стоянке.

Ей захотелось наружу, на свет. Захотелось выйти немедленно и никогда не возвращаться. Она повернулась к двери и даже не заметила, что Гэвин тоже ушел.

36