Что сердцу дорого

За несколько месяцев работы в совнархозе он как-то отвык от своего завода. Каждый цех был теперь и знаком ему до мелочи, и в то же время чем-то нов. И едва он вошел в цех точного литья, как это ощущение — ощущение того, что он здесь все-таки гость, болезненно отдалось в сердце. Но тут же Николай Романович вспомнил цель своего прихода, и все личное исчезло, поглотилось тем главным, что вот уже несколько дней не давало ему покоя и на что сегодня он должен был найти ответ.

Он хотел один пройти по цеху, но кто-то уже сообщил Минаеву о его приезде, и тот поспешно шел навстречу.

Николай Романович протянул ему руку.

— Ну, показывай свои владения, — не то попросил, не то приказал он.

Они прошли механическое отделение, где, скрежеща и постукивая, работали фрезерные станки; потом формовку. Навстречу им очень медленно двигались небольшие люльки, в каждой из которых лежало по одному агрегату. Формовщица брала агрегат, заформовывала, а за это время к ней подъезжала следующая люлька.

Миновав вытопное и обмазочное отделение, они достигли модельного. Здесь в центре стоял новый, довольно громоздкий пресс, но на нем не работали. Механик и слесарь, разобрав кое-какие детали, сосредоточенно колдовали над ним.

— Многогнездный, — гордо сказал Минаев. — Правда, пока еще плоховато работает: то состав не перемешивается в цилиндре, то пузырьки на моделях получаются, то вода протекает. Но ничего, наладим.

— А пресс-формы есть для него?

— Пока только две, для испытаний. Но конструкторы работают.

Николай Романович внимательно разглядывал машину. Почти весь процесс получения моделей здесь был механизирован: в цилиндре автоматически получался состав нужной густоты и температуры, пресс-формы охлаждались водой, и модели быстро застывали. А разбирал пресс-формы сжатый воздух. Один нажим рукоятки давал до десятка моделей.

— Растем, — не удержался Минаев, похвастался. — Цех просто неузнаваемым стал.

— Цех хороший, — сдержанно согласился Николай Романович.

— А помните, Николай Романович, — мягко упрекнул Минаев, — вы не хотели строить.

— Я и сейчас продолжаю настаивать, что такой мощный цех заводу не нужен, — неожиданно ответил бывший директор.

— Как не нужен? — растерялся Минаев.

— А так… Вера Сергеевна, — окликнул гость, — на минуточку!

Вера подошла не спеша, не изменив своей обычной медлительности.

— Если этот пресс будет работать на полную мощность, без заминок, скажите, за сколько времени можно выполнить вашу программу?

— За две недели, — подумав, объявила Вера.

Николай Романович посмотрел на Минаева проницательными, немного усталыми глазами.

— А если два таких пресса установим?

— Можно и другие детали изготовлять точным литьем, — неуверенно проговорил Минаев.

— Хорошо, переведем и их. А потом? Ведь не все же на свете можно отлить в твоем цехе!

— Потом установится стабильная программа, — не понимая, к чему клонит Николай Романович, сказал Минаев.

— Стабильная! Застойная, ты хочешь сказать. Но люди не согласятся на застой. Возьмут и выполнят программу за две недели. А потом что? Зубы на полку?

Минаев молчал. Что он мог сказать? Признаться, что не заглядывал так далеко и не предвидел, что так обернется дело?

— Мощность цеха превышает потребности завода. И намного. Если мы вовремя не позаботимся о его загрузке, — цех обречен на простой. Но загрузить его можно и нужно.

— Заказы других заводов? — догадался, наконец, Минаев.

— Вот именно.

На обратном пути Николай Романович и Минаев завернули на литейный участок. Литейщики только что кончили разливку, собирались загружать печь для новой плавки. Николай Романович поздоровался с рабочими и спросил неопределенно:

— Ну, как?

— Трудимся, — сказал Вадим.

— Хорошо трудимся, — с лукавинкой поглядев на начальство, добавил Сашка.

— А можете еще лучше? Больше заливать можете?

— Хоть завтра, — первым отозвался Сашка. — Только ходу не дают.

Минаев осуждающе покачал головой: ни к чему бы главному инженеру управления знать их внутренние, семейные, так сказать, разногласия. Но Николай Романович уже уцепился: как так?

— Расскажи ты, бригадир, — предложил Сашка.

Вадим рассказал. Давно у литейщиков сложилась традиция: если до конца смены не хватает времени, чтобы расплавить и разлить металл, то плавку не начинают. Из-за этого на стыке смен пропадает по полчаса, даже по часу. И вот бригада Вадима предложила передавать смену на ходу.

— А если брак? — перебил Минаев.

— Вот, в это все упирается. Если брак — на кого списывать? Говорят: безответственность получается. А я так… Вернее, мы, наша бригада, так судит: тут не снижение, а повышение ответственности получается. Если я один отвечаю за плавку, так только свою бригаду могу подвести. А здесь — и сменщика тоже.

— Хорошая мысль, — одобрил главный инженер. — Надо, Иван Васильевич, решить.

— А брак, если уж случится и не найдут виновных, пусть раскладывают на две смены, — подсказал Вадим.

— Тут еще вопрос об оплате незаконченной работы, — заметил Минаев.

— Можно подумать, — веско проговорил Николай Романович.

Когда начальство удалилось, Сашка весело подмигнул Вадиму: