Что сказал Бенедикто. Часть 2

– Боюсь, не потребуется, но будет надо, дам, как ты выразился, и в рожу. Аланда ты понял неверно. Он говорил не о том, что ты не имеешь права на любовь, а о том, что ты к этому шагу не готов. Это не одно и то же.

– Нет, он сказал, что предупреждал семь лет назад, и я обещал, а обещания надо выполнять.

– Аланд подлец, хорошо, иди, обнимись с Гейнцем, Аланд у меня попляшет.

– Опять начал юродствовать?

– Вдохни и выдохни, а то до ворот не дойдёшь.

Вебер пристально посмотрел на Абеля, в самом деле, он не собирался идти к себе, он хотел уехать к Адлерам, даже не думал об этом, это было уже принятое решение, и никак он его не транслировал.

«Как вы мне все, душеведы чертовы, надоели!»

Вебер переводил дыхание, но чувствовал, что разволновался, сердце заводит. Абель взял его за плечо своей ледяной рукой, и развернул к себе.

– Не дури, Вебер.

– Убери руку, собой займись, тебя как из холодильника достали. Сам на свою Анну-Марию до сих пор исходишься, а меня учишь, святой Иосиф нашелся.

– Не твоего ума дело, тебе этого не понять.

– А тебе понять? Отцепись, Абель.

Абель коротко ударил Вебера по грудине, все так же пристально смотря на его грудь.

– Резкий удар по грудине тоже может помочь, как ты помнишь. Ты завалишься, дурак, и мне опять нестись тебя вытягивать, у меня нет времени за тобой по городу бегать. Доиграешься, Вебер.

– Я понял, что иначе от вас не отвяжешься, отец Адриан был прав, бесы вы. К Гаусгофферу переведусь, завтра же попрошусь.

– Лучше сегодня, а то вдруг завтра не наступит, так в академиках и не походишь. Жениться тоже завтра будешь?

– Я тебя ненавижу, Абель.

– Дело не во мне, Рудольф, ты никак не поймёшь, с чем ты играешь.

– Это мое дело, жить мне или умереть, я один ее взгляд променяю на всю вашу богадельню.

– Скажи это Гейнцу.

– Скажу.

– Рудольф, в следующий раз тебе выбьет мозги, это я к слову, имей в виду. Если ты еще раз попытаешься поступить наперекор…

– Обязательно, Абель, и это тоже не твое дело, не строй из себя гуру, мне всё равно, что ты шесть лет делал на востоке, лучше бы ты там и остался. Иди скорее, режь свои трупы и не забудь сам поспать в холодильнике, ты без него быстро перегреваешься. На себя посмотри, ты стал, как Кощей, и физиономия твоя бледная не смотрится здоровой.

Абель улыбнулся, закрыл свой чемоданчик, Вебер накинул шинель и быстро пошел к гаражу.

Машина Вебера вылетела за ворота, он погнал к дому Адлеров, понятия не имея, зачем он это делает. Ясно, что в такой поздний час он к Адлерам не пойдет, остановил машину у ворот, долго смотрел на свет в окнах.

Сам стал хуже Гейнца, Абель прав, чего он только не наговорил Абелю. И завелся-то, едва почувствовал абелевское юродство. Почему он так боится этих интонаций Абеля? Словно тот, в самом деле, не дурачит, а говорит что-то страшнее и больше, чем правда. Судя по всему, провал у Коха был серьезнее и длительнее, чем днем, чем на плацу после разговора с Аландом. Времени почти полночь, он провалялся не один час – и вот поблагодарил Абеля за спасение. И в холодильник отправил, и над его нездоровьем не забыл поглумиться, и Анну-Марию приплёл, ничего не забыл, стоило Абелю время тратить.

Надо уходить. Гаусгоффер, конечно, еще одного фокуса Вебера с тренировкой бессмертия не вынесет, спишет по всей форме, Клеменс отрапортует – остановки сердца. Объясняй на комиссии про медитацию, в психлечебницу отправят без третьей самовольной медитации.

Вебер поехал обратно, съехал на дорогу к озеру, откинулся к спинке кресла, прикрыл глаза. Как он загнал себя. К Аланду поехать? У него не горел свет, когда Вебер уезжал. Машины Аланда в гараже не было, машины Коха тоже.

Надо вернуться в Корпус. В самом деле, что с Абелем? Он не похож на себя, откуда эта гонка? Откуда это всепрощенье по отношению к нему у Аланда, у Коха? Откуда эта бледность и худоба? Ни на разминках, ни в зале он не появляется. Если он болен на самом деле, он не признается. Что Вебер наговорил ему и зачем? Что с ним самим происходит? Откуда эта исступленная злость? Сам хуже Гейнца и Карла – жестокость тех просто детский лепет. Гейнц вчера не стал его валять по ковру перед курсантами, радовался успеху Вебера. Может, Вебер сам не видит себя, и дело только в нем самом? О чем он спорит со всеми?

Приехал он к ней, и что дальше, ему есть что сказать? Что он может ей предложить? Пустые слова и эмоции. Можно смотреть на нее в своем «экране» воображения, можно умереть от любви, но говорить пока не о чем.

Вебер поехал к Корпусу. Поставил машину, прошел к себе в комнату, закрылся. Бросил шинель в кресло, скинул сапоги, лег и заснул. Утром опять его вместо пробежки в зал, Аланд молчит, Абель приехал, всем отсалютовал, что-то сказал Аланду почти на ходу и скрылся в своем корпусе. Аланд посмотрел минут пять на то, как занимается Вебер, и, так ни слова и не сказав, ушел.

Вебер долго перерывал на столе бумаги, искал свои лекции и не нашел, подумал, что оставил их вчера в машине, в машине тоже нет. Поехал на лекции раньше времени, посидит подумает, набросает план, он и так все помнит. Оставил у Адлеров? Хорошо, это повод вернуться.