Что скрывает Эдем

В отличие от Шона, который держался невозмутимо. Мне даже показалось, что он специально расхаживал перед любопытной публикой, упиваясь эффектом, который производили его шрамы.

Вон и господин Штольцберг, который что-то втолковывал Элли, уловив перемены в настроении гостей, окинул мускулистую, подтянутую фигуру Шона внимательным взглядом и едва заметно усмехнулся.

– Кара, вы бы аккуратно намекнули господину Феррену, что с нынешними технологиями все эти повреждения можно удалить буквально за пару часов. Так, что и следа не останется, – обратилась ко мне подруга Урсулы, Хелена. – Это недешевое удовольствие, но лучший писатель Либрума в состоянии себе такое позволить.

– Насколько мне известно, – подключилась к обсуждению Лана, – на этом поприще госпожа Масс потерпела провал. Но вдруг у вас, Кара, что-то получится. С такими-то пылкими чувствами! – не удержалась она от подколки. – Впрочем, дамы, с чего это мы взяли, что наша дорогая Кара чем-то недовольна. Может, ее такие вещи заводят. Был тут у меня один знакомый… – И несколько пар любопытных глаз тут же устремились к ней. – А впрочем, не стоит, – издевательски улыбаясь, Лана пошла на попятную. – К тому же не исключено, что Кара считает, будто шрамы украшают мужчин. В ее обстоятельствах так думать гораздо удобнее.

Я слушала их обсуждения, наблюдала за Шоном и чувствовала, как у меня в груди зреет потребность его защитить от нападок. Заставить окружающих понять, что за этими отметинами стоит что-то очень важное, личное. То, о чем он не хочет забывать. То, что сделало его сильнее. И я не сдержалась.

– Знаете, Лана, у каждого из нас свои шрамы. Кто-то носит их снаружи, а кто-то внутри. Я горжусь Шоном, что он своих не стыдится. Потому что за ними стоит опыт, который сделал его таким, какой он есть. Извините, дамы, я вас покину.

С этими словами я осушила бокал и, взяв солнцезащитный крем, направилась к Шону, который как раз присел на один из лежаков с прохладительным напитком в руках.

– Шон, ты так на солнце сгоришь. Давай я натру тебе спину, – обратилась к нему, лучезарно улыбаясь, и демонстративно потрясла оранжевым тюбиком.

Господин Феррен очень внимательно на меня посмотрел, но кивнул. И я устроилась позади него.

В этот момент к нам, взъерошив светлые мокрые волосы, подошел господин Шульте. Поздоровавшись, он небрежно плюхнулся на соседний лежак. Я дружелюбно приветствовала его в ответ и, выдавив крем, осторожно коснулась ладонями кожи Шона. Он тут же напрягся, хотя ничего и не сказал. Но я была осторожна, нежна и вскоре его мышцы снова расслабились.

В общей беседе я почти не участвовала, поглощенная своим занятием. Раньше мне не удавалось толком рассмотреть спину Шона, и сейчас, в свете ярких солнечных лучей, увиденное меня шокировало.

Эти шрамы были следами от плети. Причем хлестали Шона много раз. Прямо по свежим ранам, не давая толком им затянуться. Снова и снова. Кое-где накладывали швы, но грубо, на скорую руку. Будто хирургу было на него плевать.

Наверное, Шону было очень больно. А может, боль жива до сих пор. Не только душевная, но и физическая. Хотя он никогда об этом не говорил.

Что за чудовище посмело сотворить с ним такое? Да и за что? У меня на глаза навернулись слезы, а в груди зародились возмущение, горечь, злость, и я захотела покарать того, кто поступил с ним так жестоко.

– Карина, ты сейчас во мне дырку протрешь, – бросил Шон в своей привычной издевательской манере.

– В вопросах профилактики солнечных ожогов перестраховка будет нелишней, – делано легкомысленно отозвалась я, стараясь не выдать истинных чувств. Быстро коснувшись губами его лопатки, быстрыми амплитудными движениями перешла к плечам. – К тому же я всего лишь следую совету госпожи Мартинез.

Шон хмыкнул, а Йен, поморгав, деликатно откланялся.

– Почему он ушел? – тихо спросила я.

– Детка, в приличном обществе фраза «я следую совету госпожи Мартинез» звучит о-очень двусмысленно.

Я усмехнулась, Шон резко повернулся ко мне и, заглянув прямо в глаза, серьезно сказал:

– Не стоит меня защищать, Мандариновая девочка. Я в состоянии это сделать самостоятельно. – Я захотела ему возразить, однако передумала и поджала губы. – Но жест я оценил, – добавил он мягче и ласково меня поцеловал. – Теперь твоя очередь. Поворачивайся.

Я просияла.

Глава 15 Опасная находка

Вдоволь наплававшись в бассейне, позагорав и дав свое согласие на завтрашний полет на параплане, а заодно и на катание на водных лыжах (точнее, дал его Шон, посмеиваясь, с формулировкой: «Карина обожает экстремальные развлечения», – на что мне пришлось обреченно кивнуть), я решила вернуться в особняк.

По дороге в свою комнату случайно свернула не туда – и оказалась в картинной галерее. Эфириусной. Медленно, как завороженная, я перемещалась от одного волшебного изображения к другому, с восторгом их разглядывая, пока не остановилась возле танцовщицы в белоснежном воздушном одеянии, написанной маслом.