Что скрывает любовь…

Они сидели в отдельной комнате, и их не могли видеть посетители кабачка. Товарищ Ибрагима вышел потанцевать. Прямо с танцпола привел молодую женщину, с которой тут же и познакомился. За столиком их стало уже четверо.

Тимур, так звали гостя, был предупредителен и вежлив, как настоящий восточный мужчина. Но при этом не терял чувства собственного достоинства. Его внешний вид и манера разговаривать выдавали скорее представителя южнорусских народов, чем выходцев с Кавказа.

Их новая знакомая, желая ответить комплиментом на услужливость восточных мужчин, сказала:

– Если бы все мужчины были так внимательны к женщине, как вы, мы бы с удовольствием носили чадру.

– Тогда вы стали бы принадлежать только одному мужчине. Но у русских женщин так не принято? – остановил ее дальнейшие рассуждения Тимур.

При этом он степенно разлил по бокалам вино. Женщине преподнес бокал, словно букет дорогих цветов. Задержал свои пальцы, держащие ножку бокала, на ее руке.

– Знаете ли, дорогие дамы, – торжественно продолжил он.

Галина про себя отметила его приятный, ласковый и в то же время уверенный южный говор. Голос убаюкивал и завораживал женщин.

– Чадру мусульманка носит, скрывая свои прелести от других мужчин. Вся она принадлежит лишь своему любимому. Восточный мужчина не пожелает жену своего ближнего. Увидев лицо женщины, красивые коленки, другой мужчина обязательно захочет узнать больше. Вожделение к женщине побеждает у мужчин разум. А чадра умиротворяет все стороны.

– Значит, такая одежда несет в себе глубокий смысл? – удивленно спросила женщина.

– Конечно, моя дорогая, она сохраняет любовь, – с достоинством проговорил тот.

– Вау-вау, – пропищала удивленная, сразу же сдавшаяся и телом, и разумом женщина.

«Как мало женщине надо, – подумала Галина, – одно ласковое слово, пусть и неискренне сказанное, способно покорить обделенную мужским вниманием русскую бабу. А может быть, мы сами виноваты в том, что наши мужчины стали аморфными? Равноправие и свобода к одним возвращается, а у других их отнимает… Какие же мы дуры! А из хрустального дворца, построенного для меня Ибрагимом, следует уходить. Роль второй жены меня не устраивает».

Ибрагим почувствовал настроение Галины и предложил не засиживаться, а разойтись по домам. Уже при выходе из заведения она вдруг увидела Виктора с Ириной. Они тоже выходили из ресторана. Все сделали вид, что не знакомы, даже не поздоровались.

На этом эпизоде вечер должен был и закончиться, но дальше все пошло по другому сценарию. Виктор заметил пару своих давних знакомых. Удивления тому, что эти люди вместе, у него не возникло. Но он увидел человека, которого встречал на Дальнем Востоке. Тот выходил вместе с молодой женщиной, и Виктор понял, что они знакомы с Галиной и Ибрагимом. Это одна компания.

Пока они ждали такси, Виктор вспомнил разговор с заместителем директора по строительству своей бывшей фирмы в Хабаровске.

«Все же я знаю, кто этот человек», – с уверенностью сказал он сам себе. Ирина, в свою очередь, почувствовала тревогу Виктора, но связала это с неожиданной встречей старых знакомых.

«Я же не сказала ему о своей беременности. Может быть, Галина разнесла информацию по всему городу и наговорила неизвестно что? Хотя, кроме доктора, никто не знал. Такая версия исключена», – лихорадочно рассуждала она. Но выяснить следовало бы. Она слишком хорошо знала мнительный характер Виктора. Других причин его внезапной нервозности, кроме как очередные интриги той парочки, Ирина не видела.

Слишком много зла она получила от людей за последнее время.

Виктор же не решался сообщить ей о своих подозрениях. Они, как и раньше, шли по ночному городу пешком. До квартиры было рукой подать.

– Прошло два года, – задумчиво и мечтательно произнесла Ирина.

– Мы встретились в октябре, а сейчас ноябрь. Тогда стояла теплая осень, а сейчас по-зимнему холодно. Помнишь, на год нашей встречи я написал стихи?

– Конечно, помню. Я их прочитаю:

Мое сердце полно тобой,
И в душе моей также ты.
Словно купол вдали золотой,
Светит образ твой мне в пути.
Ровно год живу для тебя,
Составляя хронику дней:
Где сгорали в страсти, любя,
Окунаясь в лоно ночей.
Я люблю тебя, как никогда
В этой жизни еще не любил.
Ровно год я с тобой, с октября,
Лишь одну тебя в сердце хранил!

Ветер сек лицо колючим редким снегом. Холод забирался во все складки одежды, как будто искал человеческого тепла. Чтобы его забрать или самому согреться? Скорее забрать, так делают в жизни все противоположности: огонь забирает воздух у холода, холод – тепло у живых существ, смерть забирает жизнь, болезнь – здоровье, мужчина – женщину, и наоборот.

Они шли и строили планы на завтра, связанные с мелким домашним ремонтом. За разговорами незаметно подошли к подъезду своего дома. Кругом была непроглядная темнота.