Что скрывается за чертополохом (ЛП)

Его пристальный взгляд метнулся к моим губам, но быстро вернулся к моим глазам. Он не улыбнулся. Не то чтобы я когда-либо видела улыбающегося Уокера. Я никогда не принимала близко к сердцу его угрюмый нрав, но в последнее время он стал еще более холодным и отстраненным. Он прибыл в Арднох с Броданом Адэром, младшим братом Лахлана. В то время как Лахлан, возможно, и покинул Голливуд много лет назад, Бродан все еще оставался мировой знаменитостью. Прошлым летом он вернулся в Арднох со своим телохранителем Уокером. Бродан прославился тем, что оставил актерскую карьеру и остался в родном Арднохе после того, как они с Монро — его лучшей подругой детства — раздули тлеющие угольки своей эпической истории любви. После того, как Лахлан предложил Уокеру место в команде охраны поместья, он тоже решил остаться. Всем этим со мной поделилась Монро — в прошлом году она была учительницей Келли, и мы нашли общий язык и быстро подружились.

Уокера я заприметила еще до знакомства с Монро. В поместье его трудно не заметить. А работа в одном и том же месте означала, что я часто мельком видела его великолепную задницу.

В любом случае, работая вместе и находясь в одном кругу друзей, я поняла, что Уокер был угрюм со всеми, и не принимала этого на свой счет. Тем не менее, видя, как он пускает слюни на мою выпечку (это не эвфемизм — официально наше знакомство состоялось на школьной распродаже выпечки, и он практически смел все изделия с моего стола), меня обескураживало, что он не признавал и, более того, не отвечал взаимностью на мой тонкий флирт. Я видела его на работе в поместье за несколько недель до распродажи выпечки, и надеялась, что он меня заметит, но как горничная я для него не существовала. По крайней мере, я надеялась, что проблема в этом. И что когда мы встретимся вне рабочей обстановки, то он меня, наконец, заметит.

Этого не произошло.

Уокер видел во мне лишь человека с талантом пекаря и общими друзьями.

Поняв, что он не собирается больше ничего говорить, я поджала губы. Обычно я могла завести разговор с кем угодно, и у меня неплохо получалось выманить даже самых замкнутых людей из их скорлупы. Но в присутствии Уокера я чувствовала себя неуклюжим подростком. Он был старше меня — по словам Монро, ему ближе к сорока, так что он, по крайней мере, на десять лет меня старше. В нем чувствовалась некая умудренность, а его глаза излучали усталость — все видел, все перепробовал. Но мне это в нем нравилось.

Я открыла рот, чтобы узнать, как он поживает, раз мы давно не виделись, и он обращался со мной как с почти незнакомкой, но тут лифт дернулся, раздался визг и скрежет металла, и кабина остановилась. От толчка я потеряла равновесие и упала на стену.

— С тобой все в порядке? — Уокер потянулся ко мне, чтобы поддержать, его лоб избороздили морщинки беспокойства.

Меня обуял страх.

— Мы застряли?

Он нажал кнопку нижнего этажа, но ничего не произошло.

— Похоже, — сказал он мрачно.

От нахождения в маленьком лифте, грудь стиснула тревога.

Глаза Уокера сузились, когда он снял с пояса рацию. Поднеся ее к губам, он произнес:

— Это Уокер. Я в служебном лифте восточного крыла с горничной Слоан Харроу. Лифт остановился. Мы застряли.

Застряли.

— О, боже. — Перед глазами поползли черные точки, щеки покалывало, а паника усиливалась.

Я смутно услышала треск рации.

— Принято. Ремонтная бригада уже в пути.

— Слоан.

Моя грудь быстро вздымалась и опускалась, когда я изо всех сил пыталась сделать полноценный вдох.

— Слоан.

На плечо легла большая теплая ладонь, и я оторвала взгляд от сжатых кулаков и увидела глаза Уокера, склонившегося ко мне. Они походили на воды Средиземного моря в солнечный день.

— У тебя клаустрофобия?

Я быстро кивнула.

Он сжал мое плечо.

— Смотри на меня. Продолжай смотреть на меня.

Я сделала, как он велел.

— Вдох. — Уокер сделал медленный, легкий вдох, а затем выдохнул. — Выдох.

Я повторила за ним.

— Продолжай в том же духе и сосредоточься на мне.

Вблизи я могла видеть каждый волос его аккуратно подстриженной бороды, в которую закралось несколько седых волосков. Не много, но они были. Мой взгляд упал на его губы, пока я продолжала медленно, спокойно дышать. Нижняя губа была полнее верхней. Обычно он сжимал их в жесткую линию, так что я не замечала, насколько полная и на вид мягкая его нижняя губа. Мне хотелось ее укусить. Мои щеки вспыхнули, и я взглянула на Уокера, чтобы проверить, заметил ли он. К моему удивлению, его угрюмый взгляд был прикован к моим губам.

Дыхание перехватило, а между ног и в груди началось покалывание.

Уокер стремительно отстранился, будто от выстрела.

— Сядь.

Команда прозвучала гораздо резче, чем я думаю, он намеревался.

Увидев мое ошеломленное лицо, Уокер приблизился ко мне и расстегнул пиджак, он прислонился спиной к стене и сполз вниз. Его ноги были очень длинными. Он согнул колени, и ткань брюк натянулась на массивных мышцах бедер.

Своей абсолютной сексуальностью этот засранец отвлек меня от приступа клаустрофобии.

Я почувствовала острую тревогу, которую с трудом прогнала.

Ладно, значит, не совсем отвлек.