Что скрывают красные маки

Непонятно, откуда возникает история о нем. Подобно дыму, окутывающему кудлатую голову Осы, он вплетается во все наши разговоры, всплывает то тут, то там. Маймун всемогущ и вездесущ, для него нет ничего невозможного — так это выглядит в изложении Осы. Иногда мне кажется, что он — один из недосягаемых колумбийских наркобаронов, о которых грезят мои новые приятели. Но чаще Маймун предстает в образе черной дыры, расположенной в галактике NGC4889 в созвездии Волосы Вероники. Туда уже затянуло Осу, хотя и не окончательно: время от времени он вырывается из оков чудовищной гравитации с каким-нибудь трофеем.

Например, часами.

Новенькие «котлы» сверкают на запястье Осы ничуть не хуже солнца или, скорее, луны: серебристо-белые, с тремя хронометрами на циферблате и множеством насечек на ободке.

— Настоящие швейцарские, — торжественно сообщает Оса. — Фирма «Тыссот», сс-сука!

Улугмурод и Орзумурод потрясены, они пытаются приблизиться к часам, но тут же получают отповедь владельца:

— А ну, не лапать!

Удивительно, но ко мне Оса гораздо более снисходителен:

— Хочешь посмотреть, майда?

— Не знаю.

— Дурак, что ли? Они одни такие. Во всем Шахрисабзе.

Оса склонен к художественным преувеличениям, но тут он вряд ли врет: пыльный, изнывающий от зноя Шахрисабз — совсем крошечный городишко. Ничего примечательного в нем нет, за исключением центра, где все связано с великим воином и правителем Тамерланом. И базара Чорсу, куда мы с мамой ходим по воскресеньям. А теперь еще появились и часы неизвестной мне швейцарской фирмы «Тыссот». Не удивлюсь, если они взойдут над руинами дворца Ак-Сарай сегодня же ночью, заменяя луну: такие они ослепительные.

Впрочем, красота часов не трогает меня. Я равнодушен к ним так же, как равнодушен к анаше, наркобаронам и даже байкам о том, как Маймун переплыл зимой пролив Ла-Манш (это где-то в Италии, а может, в Штатах) и получил за это миллион долларов и жилетку из крокодиловой кожи. В запасе у Осы есть еще с десяток историй, но эти — самые запоминающиеся. Оса рассказывает их только мне (при Улугмуроде и Орзумуроде он про Маймуна особенно не распространяется, держит рот на замке). Но стоит нам с Осой остаться одним, как он тут же заводит песню про Маймуна. Я не знаю, как к этому относиться: то ли Оса посвящает меня в тайну, известную немногим, то ли смеется над малолетним дурачком.

Но не такой уж я дурачок. И не больно-то верю Осе. С миллионом долларов еще можно смириться, но крокодиловая жилетка выглядит совсем уж неправдоподобно.

— Все ты врешь, Оса.

— Я?! Да если хочешь знать… — Помолчав секунду, он решается и подзывает меня, согнув указательный палец.

Губы Осы похожи на наждак ничуть не меньше, чем его пальцы. И теперь сухая наждачная бумага немилосердно трет мне ухо.

— Если хочешь знать, он здесь.

— Кто?

— Маймун. Он сам тебе все расскажет, если мне не веришь.

— Про миллион долларов?

— Про что угодно. Ты такого человека не встречал, зуб даю.

Выходит, Маймун — это не черная дыра, а все-таки человек. Я немного разочарован.

— Он весь мир объездил, где только не был! Вот ты где хотел бы побывать?

— Не знаю. Хочу поехать к папе на выходные.

— Сегодня только вторник. — Оса смотрит на меня с сожалением. — А завтра можно пойти к Маймуну. Все равно делать нечего.

— А там что мы будем делать? У Маймуна?

— Ну-у… Видак смотреть. У него и видак есть со Шварценеггером. И вообще, он его друг.

— Чей?

— Дурак, что ли? Шварц Маймуну друг. Видак посмотреть хочется?

— Не знаю.

— Да и пошел ты! Ай, сс-сука, ты бесишь! Амгя бор! Кыждыл! Магюлиз!..

Оса снова грязно ругается — видно, что терпение у него на исходе. Еще бы, все самые соблазнительные перспективы общения с Маймуном уже обрисованы, а я не вдохновился ничем из предложенного списка. Есть от чего прийти в ярость, но Оса при этом еще обижен и расстроен. Как будто заключил пари на миллион долларов и крокодиловую жилетку, что приведет меня, а я (кыждыл, магюлиз) порчу ему всю малину. Мне становится жаль несчастного Осу.

— Ладно. Пойдем смотреть. А телефон там есть? Ты знаешь, мне надо маме звонить.

— Даже два! — с жаром уверяет меня повеселевший Оса.

…День, пришедший после вторника, — самый обычный. И маршрут, по которому мы с Осой поначалу следуем, самый обычный: в обход Чорсу, мимо сельхозтехникума, а потом — вдоль маленького арыка. Очень жарко, и я уже жалею, что поддался на уговоры Осы: лучше бы мы остались в подвале, Улугмурод и Орзумурод наверняка там.

Потому что с нами их нет.

Братья не сопровождают нас, как делали всегда. Не то чтобы это вызывало во мне беспокойство, но я не перестаю оглядываться: вдруг появятся их короткие тени? Наши с Осой тени тоже короткие и с каждой минутой съеживаются все больше — время близится к полудню.

— Долго еще? — спрашиваю я у Осы.

— Нет. — Он горделиво взбрасывает руку и несколько секунд пялится на швейцарский циферблат. — Минут через десять будем на месте.

— А почему братья не пошли? Не хотят увидеть друга Шварца?

— Не пошли и не пошли. Не звали их — вот и не пошли. Много чести им.

— А нам?

— А нам — в самый раз.