Что скрывают зеркала

– У сосны, – ответила Эля с улыбкой, собирая руками в тряпичных перчатках упавшие на землю ветви и складывая их в большой мусорный мешок. Она в очередной раз удивлялась, откуда у пребывающего в преклонных годах Валерия Витальевича столько энергии: несмотря на свое незавидное положение, он продолжал ухаживать за небольшим палисадником под окнами. А может, именно в уходе за растениями старик и черпал живительные силы? Особенно любил Валерий Витальевич сирень, беззастенчиво заглядывающую в окна на первом этаже. Даже не просто любил, а обожал и звал ласково «голубушкой». Эля только могла представить, какая восхитительная картина открывается из окна и какими упоительными ароматами наполняется квартира во время майского цветения. И как приятно теплыми спокойными вечерами пить душистый чай, глядя на улицу сквозь сиреневый тюль, слушать воробьиное чириканье и думать мысли, легкие и воздушные, как зефир, не отягченные проблемами. Доживут ли они с Тихоном на этой квартире до мая, чтобы полностью вкусить счастья этой пасторальной картины? «Пойдем-ка поухаживаем сегодня за моей голубушкой!» – сказал Валерий Витальевич сегодня утром после того, как Эля отвела Тихона в сад. И девушка, думая о пропитанных сиреневым ароматом майских вечерах, быстро собрала все необходимое для садовых работ и помогла старику спуститься в палисадник.

Погода устоялась ветреная и сухая. Размокшая под недавними дождями, земля успела впитать влагу без остатка. Но, как знать, может, уже завтра с неба вновь зачастят дожди, и тогда уже до поздней весны Валерий Витальевич не сможет отвести душу в своем любимом палисаднике. О растениях он готов был рассказывать часами. Эля уже знала, что когда-то в молодости Валерий Витальевич работал городским озеленителем и из множества профессий, в которых ему довелось поработать, эта казалась ему лучшей.

– Правильно, девочка, у сосны! – обрадованно воскликнул старик и критическим взглядом оглядел одну из ветвей. Осенью сирень не обрезают, пояснил он во время утренних сборов. Но срезать отмершие или поврежденные ветви не помешает, чтобы облегчить кустарнику зимовку под снежными шапками. Этим они и занимались уже второй час: Валерий Витальевич срезал забракованные ветви там, где мог дотянуться, Эля собирала их и относила в мешок.

– Потому они, сосны, такие стройные и высокие. А вот если почка окажется повреждена, то, увы, дерево утратит свой привычный габитус. Срежь, пожалуйста, вон ту ветку, я не дотягиваюсь… Ага, умница! Еще вот тут подрежь. И закончим.

– А как называется ветвление у обычных деревьев? – спросила Эля. – Оно же ведь другое?

– Другое! Более позднее. И называется симподиальным. В этом случае любая почка может вырасти в побег. Поэтому деревья и кустарники нередко подвергают обрезке и придают кронам форму.

– Значит, у сирени симподиальный тип ветвления?

– А вот и нет! – обрадованно, словно и ожидал, что Эля попадет в эту ловушку, воскликнул Валерий Витальевич. – У сирени, как и, к примеру, у клена, ложнодихотомическое ветвление. Впрочем, этот тип ветвления – разновидность симподиального. Видишь, на веточке по две почки, расположенные напротив друг друга? Из них одновременно развиваются два супротивных побега, когда отмирает верхушечная почка. Обрезка не дает перегустить крону. Но, как я уже сказал, проводить ее нужно не сейчас. Вот если доживу до весны…

– Доживете, Валерий Витальевич! – бодро заверила старика Эля. – Ведь сирень вас будет ждать.

– Да уж, моя голубушка… – задумчиво пожевал губами Валерий Витальевич и критически оглядел результат. – Кажется, все. Завязывай мешок. Мусор придется тебе выбрасывать. А мне давай инструменты.

Эля собрала секаторы, стянула с рук испачканные землей перчатки и завязала мешок.

– А у людей, Валерий Витальевич, какой тип ветвления? – вдруг спросила она. – В смысле, считаете ли вы, что наша жизнь идет по моноподиальному типу? Случилось что-то – и все, нет дальше роста. То есть жизни. Или, думаете, мы живем по дихотомическому типу, когда какое-то событие заставляет нашу жизнь раздвоиться? А может, и разделиться на множество ветвей, как при симподиальном? Как вы думаете?

– Как я думаю? – призадумался старик, а затем лукаво улыбнулся. – Мне, девочка, вбитое советским образованием атеистическое мышление не позволяет думать ни о каких других типах, кроме как о моноподиальном. Ну а ты-то, конечно, вольна думать иначе.

– То есть, по вашей версии, может быть всего один путь, и только? И возможность выбора – это всего лишь иллюзия? Вот думаю я, к примеру, что когда-то в день Х сделала неверный выбор и это повлияло на мою жизнь. А по вашей версии думать так – ошибочно и выбор я, оказывается, сделала правильный, потому что нет его, существует лишь один путь. Выбор – лишь иллюзия. И если бы я могла вернуться в день Х, то раз за разом поступала бы так же?