Что скрывают зеркала

– Мне тоже нравится, – серьезно ответил Фернандо и постучал в дверь.

А час спустя они уже сидели в небольшом кафе неподалеку от больницы и ожидали, когда им принесут заказ. Фернандо пригласил Элю на обед в качестве благодарности за ее работу. И она согласилась. Потому что проголодалась – как пыталась уверить себя, а не потому, что тех сорока минут в обществе мужчины, что заняли переговоры в кабинете главврача, ей показалось мало.

Они были знакомы всего час, а казалось, будто знали друг друга много лет, а может – жизней. И неважно, что у них не было общего детства – объединяющих в похожие воспоминания одинаковых игрушек, фильмов и программ. И знакомых, которых можно было бы упомянуть в разговоре, тоже. И пусть до сегодняшнего дня они ходили по разным улицам – не страшно. Страшно было бы, если бы эти маршруты никогда не пересеклись в одной точке – больничном сквере. Они говорили с таким пониманием, будто прошли рука об руку не одну жизнь. Терялись, расставались, тосковали, но потом обязательно встречались и с тех пор уже шагали вместе по одной дороге – как было предначертано. На какое-то мгновение у Эли мелькнула мысль, что, может, с Сергеем тоже так было. Но тут же она себе и возразила: нет, Сергей пришел и забрал ее – чужую, не ему предназначенную, околдовал улыбкой, напустил морока словами, захватил как трофей и лишил свободы. Может, поведение Сергея – его патологическая ревность – и было обусловлено где-то в глубине души прячущимся знанием, что Эля не для него предназначена, что украл он чужое. Может быть. Как знать. Так, как сейчас, с ним не было. Не было таких разговоров, в которых они договаривали друг за другом окончания фраз. Не было такого понимания во взглядах, когда слова не нужны. И не было горького сожаления, что они оба опоздали: торопились друг другу навстречу, но оба свернули не в те переулки. А может, это она сама себе сейчас все придумывает, слушая рассказы Фернандо о его городе, в котором мечтала жить, ностальгируя и сожалея о несбывшемся. Придумывает его тайные взгляды на нее, когда он думает, что она на него не смотрит, его смущенную улыбку, когда они оба потянулись за солью и случайно коснулись друг друга. И его сожаления в тихом вздохе, когда он перехватил ее взгляд, брошенный на его обручальное кольцо, может, тоже придумывает.

– Значит, говоришь, тебя тогда пригласили на собеседование в компанию по поставке медицинского оборудования? – обрадовался Фернандо, когда Эля рассказала о своей упущенной возможности. – Забавно было бы, если бы это была та же компания, в которой работаю я.

Сказал – и замолчал. Словно запоздало осознал смысл произнесенного.

– Да, мы могли бы встретиться тогда гораздо раньше, – ответила она, постаравшись, чтобы фраза прозвучала легко и весело, без того контекста, который волей-неволей читался.

– Может, тогда все было бы по-другому.

– Возможно.

Повисшая впервые за все время разговора пауза оказалась слишком тяжелой – такой тяжелой, как дубовая дверь, ведущая в чулан. Эля физически услышала стук двери за спиной и кожей ощутила холод и сырость, как если бы и правда оказалась запертой в чулане. Слишком поздно сожалеть об упущенных возможностях и гадать, как все могло бы сложиться, если бы не… Похоже, Фернандо думал о том же, потому что машинально покрутил кольцо на пальце, словно собираясь его снять. А может, этот жест просто был его привычкой: касаться кольца, когда скучал по жене.

К счастью, возникшее неловкое молчание нарушила официантка, которая спросила, что они желают на десерт. Эля заказала им по порции блинчиков с джемом, себе – чай, Фернандо – кофе. Официантка ушла, и они, переглянувшись, оба с горечью усмехнулись: что поделать, наши жизни сложились по-другому.

– Мне нужно через двадцать минут уехать, – сказала Эля, взглянув на настенные часы. – Скоро забирать сына из сада.

Ох, Анька, ты была права…

– У тебя есть сын? – оживился Фернандо. И неожиданно засыпал Элю любопытными вопросами.

– Да. Ему пять лет. Зовут Тихон. Сейчас впервые пошел в детский сад, – кратко ответила она на каждый из них и улыбнулась с нежностью, подумав о своем главном мужчине. – А у тебя? У тебя дети есть?

– Нет, – ответил Фернандо с явным сожалением. – Мне бы хотелось, но Патрисия не хочет.

Патрисия. Он впервые назвал имя своей жены. Эля натянуто улыбнулась, но промолчала.

– Говорит, что у нее как раз карьера в гору пошла. Что мы еще не съездили, как мечтали, в Нью-Йорк. Такие причины. Или просто отговорки.

Блинчики закончились несправедливо быстро. А вместе с ними – и те последние двадцать минут.

– Я тебя еще увижу? – спросил Фернандо, прощаясь с ней на остановке. «Да», – чуть не вырвалось у нее. Да, потому что за эти два часа она вдруг поняла, что все, что случалось раньше, произошло ради этой встречи. Потому что жить теперь она будет, оглядываясь не на свое страшное прошлое, а на этот чудесный день. Да, потому что ждать новых встреч будет с таким же нетерпением, как вьюжным февральским днем – тепла и весны.