Что скрывал покойник

— Мы были бы благодарны, если бы вы попросили супругу немедленно присоединиться к нам.

Крофт кивнул и отправился наверх. Сюзанна сидела на краю кровати. На то, чтобы одеться, у нее ушло все утро. Она машинально надевала что-то, потом, обессиленная, снова падала на кровать. Наконец, примерно час назад, мучительный процесс облачения завершился. В целом она выглядела отлично, но на лицо было страшно смотреть, и с этим ничего нельзя было поделать.

Сюзанна пробовала молиться, но оказалось, что она забыла, как это делается. Вместо молитвы она как заведенная повторяла единственные слова, которые смогла вспомнить:

Маленький страж, приходи и подуди в свой горн,
Овцы вышли на луг, а коровы топчут пшеницу.

Когда Филипп был маленьким, она читала ему эти стихи, но сейчас не могла вспомнить остальные строки. Наверное, это было очень важно, пусть даже она забыла молитву. Это было очень важно. Это доказывало, что она была хорошей матерью. Это доказывало, что она любила своих детей. «Это доказывало, — прозвучал тоненький детский голосок у нее в голове, — что ты ни в чем не виновата». Но она никак не могла вспомнить продолжение колыбельной. Так что, скорее всего, она все-таки была виновата.

— Они здесь, — сказал Маттью, останавливаясь в дверях. — Они хотят, чтобы ты спустилась вниз.

Когда она вошла в кухню в сопровождении Маттью, Гамаш поднялся с места и пожал ей руку. Она опустилась на предложенный стул, словно была гостьей в своем доме. В своей кухне.

— Мы получили результаты лабораторных исследований, — не стал терять времени Гамаш. С его стороны было бы жестоко оттягивать неизбежное. — На луке, который мы нашли у вас в подвале, кровь Джейн Нил. Она также обнаружена на одежде, принадлежащей Филиппу. Наконечник стрелы подходит к ране. Перья, обрывки которых найдены в ране, аналогичны тем, которыми оперены стрелы в старом колчане. Мы считаем, что ваш сын случайно убил Джейн Нил.

Вот и все. Это конец.

— Что теперь с ним будет? — спросил Маттью, прекрасно понимая, что проиграл самую важную битву в своей жизни.

— Я хотел бы побеседовать с ним, — вступил в разговор мэтр Гиметт. — Моя работа заключается в том, чтобы представлять его интересы. Я приехал сюда с полицейскими, но я не работаю на них. Адвокатура провинции Квебек независима и не подчиняется полиции. В сущности, я работаю на Филиппа.

— Понимаю, — пробормотал Маттью. — Вы арестуете его и посадите в тюрьму?

— В машине по пути сюда мы говорили об этом. Старший инспектор Гамаш не намерен обвинять Филиппа в непредумышленном убийстве.

— И все-таки, что теперь с ним будет? — снова спросил Маттью.

— Его доставят в полицейский участок в Сен-Реми, и там ему будет предъявлено обвинение в нанесении ущерба. — Брови Маттью удивленно взлетели на лоб. Если бы он только знал, что ему будет предъявлено обвинение в нанесении ущерба, его собственные детство и юность могли бы быть совсем другими. Как и сын, он всегда был смутьяном, постоянно наносившим ущерб. Сейчас это можно было воспринимать буквально.

— Но он же совсем еще ребенок! — взмолилась Сюзанна, чувствуя, что должна хоть что-то сказать в защиту сына.

— Ему четырнадцать лет. Он достаточно взрослый, чтобы разбираться в том, что хорошо, а что плохо, — возразил Гамаш негромко, но твердо. — Ему следует знать, что когда он делает что-либо плохое, пусть даже ненамеренно, то должен отвечать за свои поступки. Филипп был среди мальчишек, которые швыряли навозом в месье Дюбуа и месье Брюле?

Столь неожиданный поворот в разговоре, похоже, заставил Маттью прийти в себя.

— Да. Он вернулся домой и хвастался этим. — Маттью вспомнил, как смотрел на своего мальчика, стоявшего на кухне, и думал о том, что совершенно не знает его.

— Вы уверены? Мне известно, что мисс Нил называла три имени, в том числе и Филиппа, но ведь она могла ошибиться. По крайней мере, в отношении одного из них.

— Правда? — переспросила Сюзанна, и на мгновение надежда вновь ожила в ее глазах, но затем она вспомнила, что это уже не имеет никакого значения. Несколько дней назад ее приводила в ужас мысль о том, что сын оказался способен на такой поступок, да еще и был пойман на горячем. Теперь все это выглядело мелким и незначительным по сравнению с тем, что он натворил снова.

— Могу я видеть его? — спросил мэтр Гиметт. — Только я и инспектор Гамаш.

Маттью колебался.

— Помните, мистер Крофт, я не работаю на полицию.

На самом деле у Крофта не было выбора, и он это знал. Он отвел их наверх и постучал в дверь. Ответа не последовало. Он постучал еще раз. Изнутри по-прежнему не доносилось ни звука. Он положил руку на дверную ручку, потом убрал ее и снова постучал, на этот раз окликая сына по имени. Гамаш с интересом наблюдал за происходящим. Наконец он не выдержал, шагнул вперед, повернул ручку двери и вошел в комнату.