Что, снова в школу? (СИ)

Взгляды сцепились, напряжение вокруг нас нарастало — ещё немного, и вспыхнут искры из глаз, а вот от Орловского вообще прикуривать в самый раз. Ничего, жизнь мне такую закалку устроила, что эти гляделки для меня словно щекотка — неприятно, но терпимо. Одно плохо — мое тело, в отличие от разума, пыталось жить своей жизнью и давало хорошую трещину при одном его прикосновении. И хочется, и колется.

Словно читая мои мысли, Орловский резко делает ко мне шаг, готовый прижать к стенке, но он не учёл одно но — Виктория!

— Вы где там потерялись? — послышался ее голос, сопровождаемый шарканьем тапок. Дурная привычка, с которой я все время борюсь, в этот раз услужила мне. Раздраженно шикнув на незваного гостя, я заставила его отступить, и очень вовремя — в этот момент моя дочурка вошла в коридор, где расходились все комнаты и находился туалет.

— Да, малыш, все хорошо, просто господин Орловский вспомнил о важном совещании в мэрии, — пригвоздила его взглядом, чтобы и не думал мне перечить.

— Мама права, мне пора, — Костик, игнорируя мои ментальные посылы, приблизился к моей дочери, рассматривая ее так, словно впервые увидел. Твою ж…

Подойдя вплотную, он обеими руками взял ее за плечи и сказал:

— Я надеюсь, приглашение выпить чаю останется в силе, и мы наверстаем упущенное?

Мой ребёнок растерялся. Вики немного испуганно посмотрела на Орловского, определенно не понимая, что происходит.

— Как только, так сразу! Костя, Виктория ещё несовершеннолетняя, так что не имеет права ходить на выборы, ее голос ты сможешь заполучить в следующий раз, если таковой будет! — ухватив Орловского за локоть, я настойчиво потянула его к двери.

— До встречи, девчонки, — подмигнул он прежде чем выйти.

Захлопнув за ним дверь, и, прежде чем развернуться к дочери, я тихонько выдыхаю, прикрыв глаза.

— Мам! Это что только что было?! Он что, в отчимы набивается? Пусть и думать забудет! Тем более, он женат. Знаю, он разводится, и все же! — тревожно тараторила она.

Ну, вот он, знакомый прищур серых холодных глаз. Устала. Всему есть предел, кажется, мой иссяк. Игнорируя ее вопрос, я прохожу прямиком на кухню поставить чайник на плиту.

— Мамуль, ну ты чего?! Ты прости… ну, просто он так смотрит на тебя. Ещё и мне свою дружбу явно хочет навязать! — плелась она за мной, шаркая тапками.

— Не шаркай тапками! — прикрикнула я. — Больно ты разбираешься во взглядах, — подытожила я.

— Ну, знаешь, давно не маленькая девочка! Ты вот меня вообще родила в девятнадцать лет! — слова ее привели в реальность. Только не это!

— Ну, раз ты у меня такая взрослая, может, у тебя есть, что сказать мне? — нервно сглатывая, смотрю на свою дочь, не моргая.

— Нет. Хотя, раз мы на эту тему заговорили, то да! Не знаю, с чего начать… — присела она за кухонный стол, теребя в руках кухонное полотенечко.

— Ну… начни уж с чего-нибудь, — я пыталась приготовиться к новостям, к которым, наверное, никогда готов не будешь, — не в этом возрасте, по крайней мере. Боже, да она же ещё школьница!

Спокойно. Делаю лицо попроще и поворачиваюсь к дочери с чайным сервизом в руках: — Ну, я слушаю.

— Тут такое дело… Маринку, подругу мою, что напротив живет, помнишь? Мама, кажется, она беременна! — как на духу выдала она, а у меня ноги подкосились. Когда я упала на стул, чашки, еле устояв на подносе, угрожающе зазвенели и едва избежали своей кончины.

— Так! Спокойно, — находя в себе приток сил, я переставила поднос на стол.

— Да я спокойна, это ты чего так разнервничалась? Неужто думала, что я? — с подозрением посмотрела она на меня и продолжила — Смотри, бледная какая.

— Что ты! Просто голова закружилась, я с утра толком ничего и не ела, — выдохнула с трудом.

— Ну, так чего же ты молчишь? — Вика подскочила по направлению к холодильнику.

— Маринка-то твоя маме рассказала? — решила я вернуться к разговору.

— Так, сейчас, что тут у нас?.. В школе, что, столовка закрыта на праздники? — выглянула она из-за дверки холодильника.

— Нет. Просто мне не до этого было. Так что там с подругой, с мамой она говорила? — настаивала я.

— Нет ещё, — моя красавица-дочь предстала с кастрюлькой в руках. — Тут это, гречка есть. Разогреть?

— Грей. А чего ждёт-то? — устало потерла я лоб, понимая, какой груз упал с плеч.

— Там такая ситуация. Ну, парень ее, Ванька, — они вместе в универе на первом курсе учатся, — вроде вначале со своим поговорить хочет! — она поставила передо мной тарелку с вилкой.

— Ну, так пусть говорит! Маринке-то что мешает со своими поговорить? Знаешь, будь я на месте мамы Маринки, обязательно бы обиделась! Не дай бог, эту новость кто другой ей принесет на хвосте! Знаешь же, «доброжелатели» не дремлют! — серьезно посмотрела я на дочь.

— Понимаю. Боится она.

— Ну, знаешь, рано или поздно все равно сказать придется! Лучше раньше. Она девочка уже большая, совершеннолетняя, имеет право свою семью строить. Рановато, конечно, но так полстраны живет и рожает!

— Блин, мам! Ты такая у меня классная! — Вика так внезапно меня обняла, что от неожиданности я даже вздрогнула.

— Какая есть…