Что Стражу хорошо... (СИ)

  - И они вконец охренели! - я распахнула дверь своей комнаты и схватила свое одеяло, плотно в него закуталась и встала рядом с камином. Холод невообразимый. - Я им говорю, что у меня дети пропали, а они мне: "мы вас выслушали"... Уууу....

  - Успокойся, - Макс сходил за своим одеялом и устроился в кресле рядом со мной. - Они нас сразу не выгнали, это уже чего-то да стоит.

  - Сказала бы я, чего это стоит. Я бы на них посмотрела, когда им шкурки их детей бы притащили.

  Макс отвернулся. Я поняла, что сделала глупость. Детские чешуйки стали для нас ударом, а я только что проехалась по этой ране на танке.

  - Прости меня дуру. Просто я сама не своя. Мне все время хочется бежать, а обстоятельства заставляют ползти.

  - Я понимаю. Прости Риль, но вот такие у нас с тобой предки. Отца узнала?

  - Не-а. Который из них? Который сказал, что вернуть нам детей они не могут?

  - Нет. Тот который... - замялся брат.

  - Понятно. Который меня ошибкой назвал. Ласковый у нас папочка. Как будто это не по его воле я вообще на свет появилась, - я вспомнила сидящего передо мной мужчину. Прямые, длинные, темные волосы собраны в хвост. Глаза серые, глубоко посажены. Нос у него с небольшой горбинкой, возможно последствия перелома. Мысленно я позлорадствовала, надеясь, что это моя мама ему по физиономии съездила. Хотя это и маловероятно. Она просто не могла поднять на него руку. Вот мама Макса могла.

  - ... я предлагаю спать вместе, - краем уха услышала я.

  - ЧЕГО? - кажется у меня глаза стали размером с блюдце.

  - С какого момента ты меня слушать перестала? - ухмыльнулся братец.

  - С момента обсуждения отца.

  - Я сказал, что в условиях этого зверского холода я предлагаю спать вместе. Теплее будет. Надеюсь. Мне, признаться честно, надоело по утрам зубами клацать от холода.

  - Так вот что меня будит, - хихикнула я. - Хорошо. Если так станет хоть чуточку теплей, я согласна.

  - Ты сегодня письма писала? Нет? Вот садись и пиши. И напиши, про ваш отпуск, как было здорово отдыхать.

  - Отпуск? Какой отпуск? - нахмурилась я.

  - Да хоть какой, напиши про тот у моря, когда мы с вами еще ездили. Или про озеро, где вы Сирилла учили плавать, - глаза Макса были прикрыты, и он не заметил промелькнувшего у меня в глазах страха.

  Я практически была в панике. Потому что этот отпуск я, конечно, помнила, но все было настолько размыто и нечетко, что казалось, будто прошло лет сто с того момента.

  - Макс, - я постаралась, чтобы страх не отразился на голосе. - А зачем я пишу все это?

  - Так надо, - Макс отвернулся к огню.

  - Немедленно объясни, - потребовала я.

  - Уже началось? - Макс обернулся ко мне, и я уловила на его лице тень сочувствия.

  - Что началось? - прищурилась я.

  - Память. Я надеялся, что ты продержишься дольше.

  - МАКС! Что происходит? Мне уже страшно!

  - Ладно, этого разговора все равно не избежать. Садись обратно.

  Я послушно опустилась в кресло напротив брата.

  - Мы переходим в этот мир. Чем дольше мы здесь находимся, тем меньше вероятность, что мы сможем вернуться. Начинается все как раз с памяти. С того балласта, который удерживает нас в том мире. Для нас это супруги, дети, долг перед страной, в конце концов. Далее начнется процесс отделения нашей сущности физически. Сейчас мы с тобой физически находимся в моем дворце, на теплом камушке. Здесь же нам невыносимо холодно. Когда связь между ментальным телом и физическим будет разорвана, холода ощущать здесь мы не будем. Но это так же будет означать, что мы окончательно перешли Грань.

  - Что сделает Лин через неделю? - вспомнила я, наставления брата подруге.

  - Это будет зависеть от обстоятельств, - уклонился от ответа брат.

  - Что?

  - Либо выведет нас из этого состояния, либо...

  - Убьет окончательно, - закончила я. - Как это произойдет?

  - Через неделю после их с Лисой возвращения, договаривались мы именно о таком сроке, она даст нам зелье. Я отдал его ей. Если все будет в порядке, мы очнемся.

  - В каком случае это будет "не в порядке"?

  - В случае если нас не отпустят. Мы не сможем отсюда уйти без позволения Великих. Здесь все по воле Их.

  - Макс...

  - Риск. Огромный. Но разве ради Лили и Эрреда ты бы на это не пошла?

  - Пошла бы. Пойду писать. Пока еще не все забыла.

  Уже в дверях я остановилась.

  - Я все забуду? Все-все? И как я Дела люблю, и Силю? И Лили?

  - Холод рождается в сердце, - глухо отозвался Макс.

  В тот день мне стало по-настоящему страшно. Я сидела за своим письмом до поздней ночи. Не могла остановиться. Мне хотелось записать все. Мне было страшно терять воспоминания. Воспоминания о моем счастье, о моем муже, о моих детях. Кто я без них? Я старалась припомнить каждую мелочь, каждую деталь. Звук смеха детей, улыбку мужа, тепло подруг. Эхом отзывались слова сына: "Ты нас забудешь". Откуда? Откуда он мог это знать? Как? Разве это важно?

  - Не волнуйся. Как только мы вернемся, ты все будешь помнить, - Макс положил руки мне на плечи.

  - Хочешь сказать: "Если мы вернемся", - я повернулась к брату. - Я не хочу их забывать Макс.