Что такое буддизм? Как жить по принципам Будды

Уже темно, когда я прибываю в Сахет-Махет, обшарпанную индийскую деревню в Уттар-Прадеше, самую близкую к руинам Саваттхи. Вооруженный охранник распахивает тяжелые железные ворота отеля Лотус Никко, нового и, похоже, наспех построенного здания, специально для того, чтобы нажиться на растущем числе буддийских паломников. С другой стороны дома доносится пыхтение генератора, и кажется, что в такт ему дрожит освещение здания. Столовая забита автобусной группой луноликих корейских мирянок с туго завязанными прическами и в одинаковых серых мешковатых брюках и жакетах. Они болтают и смеются, пока едят на ужин кимчи с рисом, завернутые в тонкий лаваш, из пластмассовых коробок, стоящих на столах. Когда я узнаю, что это группа из Сунгвангса, моего бывшего монастыря, следует еще больше приветственных поклонов и цоканья языком. Почтенный Хьен Бом, старый ученик и товарищ Кусана Сынима, отвечает за движение этих босалним по «буддийскому маршруту» на головокружительной корейской скорости.

Рано утром следующего дня г-н Хан отвозит меня на место давно покинутого жителями города. Здесь тихо и пустынно. Я взбираюсь на самую большую кучу кирпичей, которая, скорее всего, отмечает то место, где когда-то стоял дворец царя Пасенади. Отсюда я могу разглядеть кольцо почти непрерывных насыпей, которые когда-то были крепостными валами. За ними во всех направлениях до самого горизонта лежат в зеленой дымке бесконечные поля с редкими деревьями на них. От Ачиравати, большой реки, которая во времена Готамы превращала Саваттхи в процветающий портовый город, не осталось и следа. Сегодня от могущественной косальской столицы осталась только все еще не раскопанная усыпанная булыжниками и покрытая кустарником местность, служащая приютом для редкого шакала или павлина. Через свой телеобъектив я рассматриваю семейку индийских аистов, гнездящихся в хлопковом дереве, которое одиноко ютится среди развалин. Через каждые несколько минут кто-то из них взлетает и старательно поднимается высоко в небо, как небольшой бледно-розовый птеродактиль.

Руины монастыря в роще Джеты лежат примерно в полутора километрах отсюда. Сегодня роскошный парк Анатхапиндики представляет собой хорошо разведанное место археологических раскопок, уложенное по периметру опрятным газоном и клумбами, окруженное железной оградой от толп хныкающих нищих и продавцов религиозных безделушек и безалкогольных напитков. Дорожки вьются мимо разбросанных груд кирпичей, одни больше других: фундамент, стены и колодцы, бывшие когда-то монастырями и храмами. Заметное, высокое сооружение в середине парка было идентифицировано с местом, где стояла Благоуханная Хижина Готамы. Это главный объект для паломников. Они втирают в кладку небольшие квадратики сусального золота, которые мерцают и дрожат на ветру. Одетые во все белое ланкийцы небольшой группой сидят, скрестив ноги, на его священной поверхности. Молитвенно сложив ладони, они поют в нос на пали. Поднявшись, они оставляют после себя тлеющие палочки приятных индийских благовоний, лепестки цветов и свечи.

Не обращая внимания на запрещающие знаки, я раскатываю бамбуковый мат и сажусь со скрещенными ногами на газон в тени индийской мелии. Через несколько минут ко мне присоединяются полдюжины истощенных, почти лысых дворняжек, которые сидят передо мной, осторожно зализывая свои раны. Я закрываю глаза, чтобы вид этих несчастных созданий не мешал мне сконцентрироваться на своих вдохах и выдохах. Я вдруг понимаю, что ни среди развалин Саваттхи, ни здесь, в роще Джеты, нет ни одной ступы. Логично было бы предположить, что там, где Готама произнес большую часть своих проповедей и провел больше всего времени в период дождей, должны были бы храниться какие-то его реликвии. Но, как ни странно, Саваттхи не входит в число восьми святых мест, куда последователи Готамы обращались за своей долей реликвий после его смерти. Почему? Неужели к концу своей жизни Сиддхаттха настолько дискредитировал себя в глазах своих сограждан, что они даже не хотели почитать его память?