Что такое фантастика?

Хроноскоп, описанный американским фантастом Т.-Л. Шеррдом в повести «Попытка», замечателен не своими техническими особенностями, а своим применением. Два простых парня, один из которых изобрел хроноскоп, начинают с его помощью снимать исторические фильмы с натуры. Ко всеобщему возмущению, они, эпоха за эпохой, восстанавливают неприкрашенную и нелицеприятную правду истории. Но хроноскописты на этом не останавливаются. Они решают использовать свой хроноскоп для предотвращения войны. Чтобы не началась война, считают они, нужна полная гласность, и хроноскоп помогает ее достичь. Все тайное становится явным — и то, что случилось давно, и то, что произошло секунду назад. Кончается эта попытка трагически — изобретателей арестовывают и они гибнут.

Идея хроноскопа помогла А. Азимову написать один из лучших своих рассказов, «Мертвое прошлое», — рассказ, где психологически глубоко использована идея необратимости времени. Азимов здесь приводит фантастику в особенно близкое соприкосновение с литературой нефантастической, фантастическое допущение лишь подчеркивает и выявляет какую-то сторону общелитературного сюжета (тоску матери по умершему ребенку). Можно легко представить себе подобного типа общелитературные сюжеты, поддающиеся обработке в духе фантастики. Скажем, люди, любившие друг друга, расстались и потом, десять лет спустя, решили «воскресить прошлое», но у них ничего не получилось, потому что через каждого из них протекло (и оставило в нем следы) десять лет необратимого времени...

Иногда хроноскопом пользуются и просто для развлечения. В рассказе Брайана Олдиса «Не навсегда» хроноскоп каким-то причудливым образом соединяется с машиной времени. Герой этого рассказа оксфордский преподаватель мистер Родни сделался объектом хроноскопии и знает это. Он видит неясные контуры чьих-то лиц, слышит чей-то смех и, что хуже всего, вынужден бессчетное количество раз повторять один и тот же день. Но вдруг лента хроноскопа рвется, и мистер Родни оказывается в XXV веке, где публика давно уже с большим удовольствием смотрит хроноархеологический фильм «Любовь преподавателя XX века». Кроме этого фильма, в котором он и был главным героем, компания «Хронархеология лимитед» показывает, как выясняется, еще фильмы «Мама-динозавр», «Беспутный племянник Вильгельма Завоевателя» и «Человек в обезумевшем, пораженном чумой Лондоне времен Стюартов».

И все же, хотя хроноскоп легче согласуется с обычной логикой и находит достаточно разнообразное применение, он не в состоянии вытеснить машину времени.

Не приходится спорить — опасность хроноклазма заключена в самой ее идее. Машина времени должна не только проникать в будущее, но и возвращаться назад, то есть во времена, которые по отношению к будущему уже являются прошлым, а это значит, что она изначально обладает способностью двигаться в обоих направлениях — в будущее и в прошлое (в том числе — в прошлое по отношению к сегодняшнему дню). В прошлом же путешественник может нечаянно или нарочно порвать цепь причин и следствий и тем самым нарушить самые основы, на которых зиждется мир. Но при этом есть одно обстоятельство, которое помогает примириться со всеми научными несообразностями и житейскими неудобствами, связанными с машиной времени. Эта машина не принадлежит целиком науке и еще меньше — реальной жизни. Литература же сумела найти замечательное применение не только ее достоинствам, но и недостаткам. Более того, именно недостатки машины времени особенно часто оборачивались в последнее время достоинствами.

Стоит упомянуть о хроноклазме, и сразу возникает целый комплекс нравственных и философских проблем. Они являются на свет уже в тот момент, когда ставится вопрос о самой возможности, мере и допустимости хроноклазма.

В известном рассказе Бредбери «И грянул гром» один из участников охотничьей экспедиции в прошлое сошел с антигравитационной тропы, раздавил бабочку, и в будущем, куда он вернулся, произошли заметные перемены. Изменились даже правила правописания.

Иначе быть не могло, считает Бредбери. В природе все взаимосвязано. Гибель одной бабочки или мыши означает, что никогда не появятся все их потомки. Нехватка мышей приведет к падежу лис, а вслед за тем животных, которые ими питаются и которыми, в свою очередь, питается человек. «Раздавите ногой мышь — это будет равносильно землетрясению, которое исказит облик всей земли, в корне изменит наши судьбы. Гибель одного пещерного человека — смерть миллиарда его потомков, задушенных во чреве. Может быть, Рим не появится на своих семи холмах. Европа навсегда останется глухим лесом, только в Азии расцветет пышная жизнь. Наступите на мышь — и вы сокрушите пирамиды. Наступите на мышь — и вы оставите на Вечности вмятину величиной с Великий Каньон. Не будет королевы Елизаветы, Вашингтон не перейдет Делавер. Соединенные Штаты вообще не появятся»[122].