Что такое государство Израиль?

В самом Израиле коммунисты сначала отвергли сионизм, а потом, в 1960-е годы, разделились на два лагеря. Члены лишь одного из них остались на антинационалистических позициях. Этот раскол среди коммунистов, обычно поддерживающих любую борьбу за национальное освобождение, во многом объясняется двуединым характером сионизма – движения одновременно национально-освободительного и колониального.

Критика силового подхода

Особенное возмущение вызывает у многих тот факт, что сионизм вовлек евреев в Святой Земле в нескончаемый цикл насилия. Именно поэтому евреи многих стран мира, включая Израиль, играют видную роль в организациях защиты палестинцев от произвола израильских силовиков.

Впрочем, в Торе – в Пятикнижии и некоторых книгах пророков, например, Книге Иисуса Навина и Книге Судей – встречаются описания весьма жестоких сцен насилия. Земля Ханаана тоже, казалось, была завоевана далеко не мирным путем. Однако в устной традиции основной причиной библейских побед считается не военное превосходство, а верность Богу. И в письменной Торе не раз повторяется один и тот же мотив: «Долготерпеливый лучше богатыря, и владеющий собою [лучше] завоевателя города» (Притчи, 16:32). После разрушения Второго Иерусалимского Храма римлянами жизнь евреев претерпела коренные изменения, и устная традиция еще сильнее стала поощрять такие качества, как самообладание, компромисс и добрососедство.

В течение веков пацифизм был одной из главных моральных ценностей евреев. Любавический раввин Дов Бер Шнеерсон считал еврейскую традицию политического приспособленчества достойной похвалы[448]. По его мнению, эта способность, помимо того что обеспечила возможность выжить физически, указывает на преданность евреев идее истинного Избавления.

Неприятие войны еврейской традицией весьма недвусмысленно, об этом говорится снова и снова. «Бог послал нас в Изгнание не за то, что у нас не было армии, а за то, что мы согрешили»[449]. В раввинистических источниках упоминаемые в Торе орудия войны, например меч и лук, которыми был вооружен праотец Иаков (Бытие, 48:22), толкуются как молитва и добрые дела, то есть понимаются аллегорически (Берешит раба: 97, 6). Согласно традиции, еврейский героизм проявляется в доме учения, а не на поле брани.

Сионистская точка зрения очень схожа с точкой зрения европейского национализма – не только по тональности, но и по существу. Сионисты, как и их европейские предтечи, прославляют почетную смерть в бою, или даже коллективное самоубийство, и стыдятся традиционного еврейского миролюбия. Следует помнить, что иудейский закон позволяет еврею рисковать жизнью лишь в трех ситуациях: если ему под страхом смерти приказывают совершить акт идолопоклонства, убить другого человека или вступить в запрещенные Торой половые сношения.

Эта проповедь смирения возмущала многих отошедших от Торы евреев, особенно живших в Российской империи в начале ХХ века. Терпение перед лицом несправедливости и преследований казалось им постыдным и побуждало к сопротивлению. Вдохновленное идеологическими течениями, захлестнувшими на тот момент Европу, новое видение укоренилось в России, а затем, с несколько меньшим успехом, получило распространение и в других еврейских общинах. Однако традиция миролюбия отнюдь не исчезла.

Она была выдвинута на передний план двумя мудрецами, превратившими религию, построенную вокруг жертвоприношений в Храме, в более личное и в то же время более универсальное иудейство. Первым был живший в первом веке новой эры раббан Йоханан бен Заккай, который, вопреки запрету защитников осажденного римлянами Иерусалима покидать город, был вынужден выбираться оттуда, спрятавшись в гробу. Позднее он получил от римлян разрешение преподавать Тору в Явне (Ямнии), небольшом городке к юго-западу от Иерусалима. Его образ стал символом преданности изучению Торы в противовес борьбе за политическую независимость. Тора заменила страну в физическом плане и стала, по выражению раввина Вайнберга, «национальной территорией»[450]. С тех пор евреев стали называть «народом книги»; их знаменосцем стал ученый, мудрец, «талмид хахам» («ученик мудрого»), а не доблестный воин. В контексте сегодняшнего национализма к человеку, подобному раббану Йоханану бен Заккаю, скорее всего отнеслись бы как «врагу народа», «изменнику родины», покинувшему собратьев в разгар борьбы против иноземных захватчиков. Но именно такое отношение к военной силе лежит в основе иудейской критики сионизма.

Другим мудрецом был Иегуда Ганаси (135–219), которого считают составителем Мишны. Согласно традиции, ему было предписано свыше записать Устную Тору в условиях, сложившихся после разрушения Храма, когда территориальное рассредоточение евреев препятствовало передаче устного учения от учителя к ученику. По Талмуду, важным моментом в жизни Иегуды Ганаси была его близкая дружба с Антонием, римским императором.