Что такое Израиль

Но сколько ни разоряли войны Нагорье, села не пустели, они лишь отползали на несколько метров в сторону. Так, в древности село Тапуах стояло, видимо, к западу от современного Ясуфа, на холме Тель-Шейх-Абу-Зарад. Там осталась древняя священная роща и ве́ли – местная святыня, третий иероглиф Нагорья. В древности вели был капищем местных богов Ваала и Астарты, а теперь это маленькое квадратное здание с белым куполом называют гробницей шейха Абу-Зарада. Село подвинулось ближе к роднику, а вели остался памяткой старого поселения.

Подлинный, древний Яблоневый ключ отыскать легко. Отойдите от нынешнего истока метров на десять, и вы обнаружите устье прямого, относительно нового туннеля. Вода ключа течет по туннелю – практически крытому плитами глубокому рву – прямо в сады Ясуфа, расплескавшие море зелени вокруг. Войдите в туннель – это можно сделать почти не сгибаясь, – отшагайте под землей десять шагов обратно к источнику, и вы увидите резной, вырубленный в скале зев. Солнечный свет проникает меж неплотно прилегающих плит свода, позволяя оценить мастерство древних каменотесов. У этого источника Авраам поил овец, пророк Илия отдыхал возле него, спасаясь от погони; Иисус беседовал здесь с учениками. Впрочем, то же самое можно с равным основанием сказать про любой другой заметный источник Нагорья.

Сегодня к нему приходят жители Ясуфа, пригоняют сюда своих овец. Правда, нынешняя Рахиль обычно ходит по воду, чтобы напоить животных, с жестяным бачком из-под маргарина или кошелкой с пластмассовыми бутылками вместо кувшина. Дома воду переливают в огромный кувшин, зир. Палестинский зир, кувшин из необожженной глины, становится только лучше с годами. Поначалу зир легко пропускает воду, и чистая, родниковая влага сочится сквозь его пористые стенки. Кувшин свободно дышит, и потому вода в нем сохраняет прохладу подземной реки. Со временем кувшин матереет, перестает пропускать воду, и тогда в нем можно держать вино и елей – два основных продукта Нагорья. Но ключевую воду лучше всего пить из молодого зира. Жители городов, неприхотливая раса, не знают подлинного вкуса воды, поэтому и перешли на кока-колу. Вода с трудом переносит человеческое вмешательство: пропусти ее сквозь трубу – и она уже ни на что не годна.

Понимая это, японцы ключевую воду для чайной церемонии черпают бамбуковым ведерком. А палестинцы пьют воду из зира. Но к ключу они ходят с жестянками или бутылками: они долговечнее, их легче спускать в колодезь, они дешевле и напоминают о прогрессе. Палестинцы уже не настолько бедны и еще не настолько богаты, чтобы обходиться амфорами.

У источника села Ясуф можно увидеть одну из неизменных черт Святой земли: вечно текущая вода орошает смоковницы, гранатовые деревья, овощи и прочие посадки селян. Две основные культуры Нагорья – лоза и олива – обходятся дождевой влагой. Прочие культуры, нуждающиеся в поливе, могут расти лишь ниже источника. Поэтому села Нагорья стоят над источниками, а крошечную орошаемую площадь никогда не застраивают.

Село Нагорья можно условно представить себе как три яруса: на вершине холма – святое место, вели; ниже, на склонах, – дома; у подножия – источник и под ним – сады, основание пирамиды. Обычно соображения обороны не позволяют строиться внизу, у воды, но и там, где могли бы дотянуть крепостную стену до источника и включить его в «черту поселения», жители этого не делают, чтобы сохранить сады под источником.

Желая обеспечить подачу воды в селение в случае осады, жители Нагорья идут на всякие уловки – врезают в скалу горизонтальные и вертикальные шахты, как мы увидим впоследствии, но не посягают на сады. На склоне под источником крестьяне выкладывают террасы, образующие крохотные делянки. По ним идет постоянным потоком вода. А еще ниже, в долине, сады уступают место поливным полям, как в селе Дура-эль-Кари, знаменитом своими тыквами. Село это стоит к востоку от дороги из Рамаллы в Наблус, к югу от Ясуфа. Его источники – четыре больших устья подземной реки – ниспадают каскадами в водосборник, откуда вода растекается по оросительным каналам на поля и сады маленькой плодородной долины, лежащей между Дура-эль-Кари и более древним Эйн-Ябрудом.

Но вкус воды в каждом источнике свой. Вкуснее всего она в самом близком к селу роднике, Эйн-Дура. К нему ведут вниз несколько ступенек, ложе его выложено камнем, а напротив него на каменной завалинке сидят женщины с ведрами и жестянками в ожидании своей очереди. В засушливый год вода медленно и лениво бежит из короткой трубы-желоба, загнанной в выход родника, и у женщин остается вдоволь времени посудачить, перемыть соседкам косточки и поговорить о парнях, которым сюда доступа нет. Мужчины стоят в сторонке, поглядывают, но подойти не смеют – таков уж деревенский обычай. Поэтому ключ – женский клуб. Лишь изредка приковыляет дряхлый старик с глиняным кувшином за водой для кофе. Хотя в село и протянут водопровод от мощного источника Эйн-Самие, крестьяне предпочитают пить воду Эйн-Дуры, идущую прямо миджабль (из горы), минАлла (от Бога).