Что такое «люблю»

Мне пришлось вспоминать, о чем речь, и рассказывать историю про брата и Карен. Надо было, чтобы ему стало стыдно за свой гадкий поступок, но я никак не могла на этом сосредоточиться. В голове все время крутилось, что мы говорим не о том, совсем не о том.

Кажется, он смутился, начал говорить что-то извиняющееся, но тут вернулась горничная с нашим кофе, и он тут же умолк. Кофе был в двух одинаковых круглых чашках, и выглядел… Я сглотнула и увидела, как Артур прищурился и плотно сжал губы – кофе был абсолютно одинаковый на вид. Готова поклясться, что и на вкус тоже. Надо было выбирать чай.

– Приятного аппетита, – вежливо сказала горничная и снова ушла в дом.

– Угощайся. – Артур махнул рукой над столом и снова занялся бутербродом.

– Спасибо, – пробормотала я.

В горло ничего не лезло, но, чтобы не вызывать лишних вопросов, я потянулась и намазала поджаренный хлеб вареньем. В голове бурлило столько мыслей, что она начала болеть. Смешно – чем больше ты можешь сказать человеку, тем меньше знаешь, о чем говорить. Черт, да я даже не знала, как его называть и как к нему обращаться, на «вы» или на «ты»!

– Чем собираешься заниматься в будущем? – полюбопытствовал Артур.

Вопросы о профессии? Серьезно?

– Музыкой. – Я почувствовала себя очень глупо.

Он удивленно выгнул торчащие клоками брови.

– Играешь на чем-нибудь, хм, типа пианино?

– Нет, на гитаре. У меня будет своя группа. – Я уставилась на него в ожидании реакции.

Как ни странно, большого шока не последовало.

– Для этого нужно много работать, – помолчав с мгновение, поучающим тоном сказал он. – А как ты учишься?

Я чуть не застонала, не веря своим ушам. Это все больше напоминало разговоры с мамиными подругами, которые приходили в гости.

– Нормально, – отрезала я и принялась пить кофе.

На пару минут воцарилась тишина.

– Мне, к сожалению, нужно ехать по делам, – прервал ее Артур.

У меня замерло сердце. И это… Это все?!.

– Может быть, тебе по дороге? – продолжил он. – Я еду в сторону рыбного рынка, могу подбросить.

– Да, – я торопливо кивнула, покраснев. – По дороге. До большой развилки, где идет спуск на пляж.

– Отлично. – Он встал из-за стола. – Я сейчас.

* * *

Один раз, когда я была маленькой, я упала с велосипеда на старые доски и потом целых два дня проходила с несколькими тонкими щепками в коленке – терпела, лишь бы ко мне не лезли с противным пинцетом. К концу второго дня коленка стала красной и распухла, было невыносимо больно, и мне пришлось сдаться и пожаловаться маме. Вынимать щепки было ужасно, но потом стало намного легче.

Тогда я запомнила, что занозы нужно вытаскивать, какими бы они ни были, иначе все будет только хуже. Рано или поздно я должна была вытащить и самую глубокую занозу, которая сидела внутри всегда и то и дело отзывалась, напоминая о себе. И когда мы с братом, наконец, смогли исполнить свою мечту и засобирались на остров, стало ясно, что пора это сделать.

Маму пришлось несколько раз уговаривать, успокаивать и объяснять, что я просто не могу этого не сделать, а заодно отмахиваться от увещеваний вроде «это было так давно, может, он там больше не бывает», «я могла выбросить или потерять записную книжку с его контактами» и «я даже не знаю, жив ли он вообще». Она согласилась только за день до нашего отъезда и дала слово, что найдет мне адрес. Глаза при этом у нее были красные.

* * *

Наливающийся жарой воздух проносился в открытое окно машины, облизывая мою вытянутую руку.

– Не выставляй так далеко руку, опасно. – Артур нахмурился, покосившись в мою сторону.

Надо было бы разозлиться, но никак не получалось. Вместо этого уголки губ предательски ползли вверх. Я прикусила щеку, не давая себе улыбнуться, молча втянула руку в машину и, поколебавшись пару мгновений, положила ее на край оконного проема.

Мы проехали мимо поля для гольфа.

– Раньше тут были волейбольные площадки, – неожиданно сообщил Артур. – Я там часто играл. И… твоя мама тоже.

У меня на языке вертелось «я знаю», но почему-то вырвалось:

– А я футбол люблю.

Он хмыкнул. Я, мучительно краснея, добавила:

– Просто в волейбол играю не очень, надо, чтобы кто-то научил…

Он бросил на меня быстрый взгляд и ничего не ответил.

Мы приближались к развилке, и пальмы за окном сливались в мутное пятно – не от большой скорости, а из-за того, что меня уже тошнило от нервного напряжения. Я сама не заметила, как принялась кусать губу и выдергивать нитки из разрезов на шортах.

– Ты настоящей красавицей выросла, – вдруг заговорил Артур. – Глаза мамины.

Я взглянула на него из-под ресниц и тут же опустила взгляд. Сердце шумно пульсировало где-то в ушах.

– У вас ведь все хорошо?

Хочется ли мне, чтобы он знал, сколько раз я плакала. Как ненавидела его, еще сильнее, чем мой брат, и как тайком заглядывала в лицо каждому прохожему, мало-мальски похожему на мамино описание, и надеялась, надеялась, надеялась… Все смешалось в огромный ком, который застрял в горле и мешал дышать.

Я собралась с силами и кивнула.

– Да. У нас все хорошо.

* * *