Что такое политическая философия: размышления и соображения

Сулла был первым, кто задолго до Алексея Максимовича Пешкова сказал (а молодой Цицерон это повторял): «Враг есть враг, и является живым существом, подлежащим немедленному уничтожению». Это Сулла придумал - убежденный традиционалист, республиканец, ненавидевший монархию.

Теперь второй элемент революционной ситуации - гражданская война. Возьмите революцию - не абсолютную - тихую, корректную, мягкую цезаревскую революцию в Риме. Здесь гражданская война (которая, конечно, очень помогла Цезарям и которая в России последовала почти немедленно за революцией) сыграла огромную роль в революции не абсолютной (я буду каждый раз как попугай повторять - та абсолютная, эта - нет). И она, между прочим, имела очень жесткие последствия. Консерватор-традиционалист, убежденный республиканец и гениальный полководец Гней Помпей, прозванный Помпеем Великим, проиграл гражданскую войну Цезарю и был успешно зарезан Марком Антонием. Который потом тоже был зарезан на следующем этапе революции, завершенной приемным сыном Цезаря Октавианом Августом - все было в полном порядке.

Не забывайте, революция не обязательно кровавая, она может быть такой, что вы вообще ее не заметите. Более того, она может быть такой, что и ее творцы не заметят, что они сделали революцию. Она будет революцией только объективно, то есть с точки зрения политической философии, объектом которой является политическое мышление.

Я вам уже говорил, как на меня набросился на одном сборище Тэд Хондрик, а старик в 17 лет убежал из дому добровольцем в Испанию воевать с Франко, так что был серьезный человек: «Что же это за горбачевская революция, это же карикатура!». На что я ему ответил, что с точки зрения моей политической философии, в Горбачеве мы имеем дело с нормальной революцией, которую просмотрела русская интеллигенция, но она традиционно отличается умственной пассивностью, иногда переходящей в самоудовлетворенное слабоумие. Но ведь, уверяю вас, что при Горбачеве была настоящая революция, хотя и не абсолютная ни в малейшей степени. И, дай бог ему здоровья, бескровная. На что Тэд Хондрик, левак 30-х годов, сказал: «Ну как вам не стыдно!». Ему было бы невозможно объяснить, что стыдно в данной ситуации «нам с Горбачевым» могло быть только в том случае, если бы мы ее отрефлексировали как такую, за которую мы несем ответственность.

Я вообще не хочу быть ответственным ни за что на свете, я безответственный человек по натуре, и поздно меняться.

Быстро переключимся на германскую революцию 19-го года, на которую немедленно откликается известный вам всем Освальд Шпенглер: «Немцы, такой позор, разве это революция, стыдно читать! Немцы, великая нация, такую жалкую, куцую, трусливую революцию произвели! Вы посмотрите на русских - в одну ночь все сделали». Это он имел в виду Октябрьскую революцию. Наиболее продвинутые московские интеллектуалы, которые не заметили, что горбачевская революция была серьезная, настоящая революция, до сих пор называют Октябрьскую революцию 25 октября военным переворотом. Идиоты! Это была великолепно продуманная революция. Другое дело, что она опередила мышление самих революционеров. Как вы знаете, для Ленина это было такой неожиданностью, что все удалось. Кто бы мог предполагать! Он был ошеломлен и говорил, правда, полному мерзавцу и авантюристу Стеклову: «Слушайте, а что же мы теперь делать-то будем?». Но революция была, и за нее Ленина похвалил не кто-нибудь, а Освальд Шпенглер: настоящую революцию человек сделал.

Раз мы уже пошли по истории (а не пойдя по истории, мы ничего не поймем), попробуем рассмотреть в смысле революции приход Гитлера к власти. Был ли он абсолютной революцией? Да и был ли он революцией вообще? В нашем понимании самого феномена прихода Гитлера к власти важны следующие моменты. Первое: прекрасно - в меру своих умственных способностей - отрефлексировавший идею абсолютной революции, Гитлер с самого начала сознательно ее не хотел. И в любой ситуации, как до 1933 года, так и после, стремился не только избежать абсолютной революции (да все уже было сделано!), но и любых тенденций к превращению задним числом революции в абсолютную и к превращению Германии в тоталитарное государство.

Говоря строго терминологически, государство Сталина было совершенным тоталитарным государством. А гитлеровская Германия тоталитарным государством не была. Тоталитарным в терминологическом смысле, а не в интеллигентских разговорах и в писаниях бездарных историков. Замечательный британский историк Хью Тревор-Ропер говорил (а он в это время еще молодым человеком мотался из Москвы в Берлин и обратно - можно еще было): «Да разве можно их сравнивать?». Вы удивитесь, какие он употреблял прилагательные: «Гитлер же - это типичный восточный монарх-самодур». Мы не готовы к этому, не правда ли? «Типичный восточный ошалевший от успехов царь-самодур. А Сталин - это человек абсолютной системы».