Что такое повезло, и как с этим бороться

— Йо, ты конечно хорошо придумываешь механизмы, но ничего не смыслишь в технологии. Металл, Йо. Металл. А самое дорогое — пружины. Ты же знаешь, что в армейской винтовке боевую пружину меняют три раза за срок службы — а служит она пока не расстреляют ствол, что на сотню шагов в полуаршинный круг попасть не могут. Воооот. А уж револьверную пружину, те кто часто стреляет, например жандармы и рейтары — они много тренируются — едва ли не каждый год меняют. Металл, все металл. Старого металла не стало лет сто назад. И сейчас-то пружины даже ломаные идут в переплавку отдельно — давно известно, что если много раз плавить, смешивая разный металл — в конце-концов он становится значительно хуже. Потому у нас такие слабые патроны — сто лет назад они еще были гильзы длиннее на полдюйма, и сами патроны мощнее раза в полтора! Но если ствол можно сделать потолще, а патрон послабее — то с пружинами и вовсе плохо. Ты сам мне рассказывал про валашские картечницы — они в первую очередь избавились от пружин в конструкции. Ты знаешь, я ведь пытался построить когда-то автоматическую картечницу. Как раньше. Даже чертежи старинные искал, но потом сам сделал — ну, потом вот в ружье переделал… Так вот, ничего не вышло! В нашем ружье и то пружина, даром что делают ее у брата на заказ, и стоит она ой как немало — думаю тысяч пять выстрелов выдержит. Это точно, а потом еще сколько-то, но я бы больше пяти не обещал. Но это только потому, что стреляет ружье не быстро. А когда я пробовал сделать картечницу… Пружина ломалась после пары сотен выстрелов. Лопались одна за одной, заказные, из лучшей стали! Как на меня тогда братья сердились!

— Знаешь, Ху… Тогда у меня для тебя печальная новость. Ничего мы с тобой на этом не заработаем.

— А вот и нет! Ты просто не знаешь. У меня со старшим братом уговор. Если я улучшу ружье, то он постарается посодействовать, чтобы его закупил город. Для жандармов или пограничной стражи. Или для охраны магистрата и личной охраны членов Совета. Он обещал, а он слово держит.

— Ну… Весь вопрос в том, что он понимает под словом 'улучшить', и насколько улучшить…

— То, что у нас получилось — это уже очень хорошо! Брат точно должен оценить!

— Ну… дай-то Боги… только, все же, ты уж полностью отстреляй, да хоть бы и у себя в подвале — но те самые пять тышь выстрелов сделай… патронов я привезу, куплю в ландмилиции на складе. Полтыщи мы сегодня уже отбили — вот еще пять тышь, и будет славно. А теперь давай еще по одной, за успех!

Вкушали мы в гостиной у Хуго, расположившись прямо на полу напротив камина. Стол имелся, но мы оба как-то решили, что на устилавших пол шкурах будет удобнее и к огню поближе — день выдался ветреный и пасмурный, хотя лето уже начинает вступать в права, и в целом тепло. Шкуры эти, кстати, как поведал Хуго, ему презентовали клиенты (по совместительству — друзья и коллеги старших братьев), все как один — члены Рюгельского Охотничьего Клуба. Как и полагается, в подобных местах, где с дичью и охотугодьями плохо, охотой занимались исключительно богатеи и сплошь ради развлечения. Ну и чаще всего эти охоты обставлялись серьезно — выезд на дальняк в угодья, масса народу, егеря, обслуга (и охрана — как без нее), разбивка лагеря на несколько дней минимум, банкет, облавы с уничтожением зверья… Все как у людей, короче… Вот эти благодарные клиенты и притаскивают в подарок шкуры волков да медведей. Уже хорошо вкусив, я заявил, что если Хуго не против, на этих шкурах я прямо тут и заночую. Уже засыпая упустил какую-то мысль навеянную беседой, решив, что авось на утро вспомню.

Но на утро ничего не вспомнилось. Не беда, если умное чего — само всплывет. Расстался с Хуго, уговорившись, что он сам уже, не спеша, довершит полный цикл испытаний, и соберет еще несколько штук винтовок, отладив всякие мелочи, прежде чем пойдет разговаривать с братьями. А я покуда ему мешаться не стану, разве что, как и обещал, пришлю закупленный по льготе в ландмилиции ящик патронов. Или даже не один — на будущее пригодится. Больше я пока, пожалуй, ничем не полезен.

По дороге домой завернул в ту же оружейную лавку, что посещал, когда был тут в первый раз. И прикупил на радостях себе тот самый малокалиберный револьвер. Копию боевого, как выяснилось — попросту старый револьвер, списанный по негодности уже (ствол, наверное, истерт весь, а на барабане в паре мест явные трещины видны), нехитрым путем установки вкладыша в ствол и втулок в каморы, превратили в малопульку. И патронов взял с запасом. Душа требовала пострелять на радостях, но от вчерашних испытаний в ушах звенело и винтовочных выстрелов не хотелось. В таком вот настроении и потащился домой, обреченно предвкушая встречу с Морой.

***