Что такое повезло, и как с этим бороться

Никто меня не пристрелил, такое вот очередное везение. В комнате, небольшой вовсе, но не сказать крохотной — высокий, беленый известкой потолок сводом прежде всего дает впечатление, а размеры где-то два на три метра, было довольно светло от единственной лампы. Памятуя, что под землей главное — воздух, данный мне Бергом фонарь я уже пригасил, еще до входа. Осмотрелся уже спокойно, пистолет держа на виду, но в опущенной руке. Два топчана, стол между ними, в углу какие-то еще ящики, отхожее ведро, рукомойник. Нормальный такой схрон. И обитатели. Вполне уже прилично выглядящий Хумос, лежащий на топчане, и сидящий за столом незнакомый мужик, явно уголовной наружности. На груди — бинт белеет. Морда такая… крученая. Жилистый, без злобы смотрит, но верить нельзя ни на грош. Такой не обманет, но если надо ему будет, то просто зарежет. Сидит спокойно, руки на столе лежат — всем видом показывает миролюбивость. На мой пистоль с микроскопической усмешкой глянул. Ну, что ж, он понимает, что я понимаю, что он понимает… Спускаю аккуратно курок, убирая пистоль, подхожу, подсаживаясь на топчан Хумуса, протянув ему руку для здрасьте. Спиной к углу все одно не поворачиваюсь, следя за ним краем глаза. Сидим, выдерживаем паузу. В подземелье тихо, но в тишине могильной сверху слышно едва звяканье посуды — где-то над нами терраса как раз. Прибирают со стола. Поискал глазами источник звука — ага, вон дыра. вентиляция. Да и предупредить, наверное можно. И, кстати, слушать. Например — о чем мы там с доктором трепались. Если на тот вот ящик встать. Удобная конструкция. Проследив за моим взглядом, угол усмехается, встанет, и в полшага оказавшись на ящике, затыкает вентиляцию какой-то тряпкой. Пока он занят, посмелее осматриваюсь. Ага, на дальней стене-то — похоже под тряпкой еще одна дверь, второй выход. Разумно. А нормально они тут устроились. Воздух не затхлый, уборной не воняет, да и немытым телом тоже — гигиену блюдут. еда на столе — не объедки какие. Елітний схрон класу люкс, п'ять зірок за бандерівською кваліфікацією. В углу у стены кстати, стволье лежит — у Хумуса трофейная полицайская кобура с бульбой, а у угла на топчане — аж армейский пульверизатор бесчехольный, и какая-то мелочь чуть ли не мелкан. И не значит еще, что он в остальном пустой. Тем более сел я напротив него, но так выходит — более и некуда. Я рукой пошарил под столом — лезвия нет никакого, а то бывает такое, умники навострились эдакими закрепленными под столешницей рапирами в собеседника при нужде тыкать. Впрочем, до его края мне не дотянуться, а там можно хоть обрез подвесить. Но, опять же — это уже не здоровая, вредная паранойя. Угол уже вернулся, увидел мои метания, снова чуть лыбится:

— Добренького вечеру, господин взводный — начал он — Это так тебя Хумос величает, а по имени, я уж знаю — Йохан. А я — Змеем кличут, а имя… На что оно? Я и сам его не часто помню, только что в протоколе… Ты, мил человек, не опасайся — Хумос говорит, всяко у вас бывало, и потому понимаешь, что к чему. А я Хумосу верю — он, хотя и молодой, а я вижу, что он не дурак и не слабак. Так что — не бойся, Йохан, да и Хумосу я обещал, а он тебе сильно благодарен. Его ты спас. Да только вот теперь, сюда припершись… Вроде как вы меня подставили, чуешь?

— Ни. Не чую — спокойно ему отвечаю. Это нормальный заход — если тебе говорят, что ты виноват, сразу сходу понимай — тебя хотят выставить на деньги…ну или на что-то еще развести. Потому, сходу — нахер. — Твои проблемы — то твои проблемы. Не колышат.

— Так твой-то дружок же — чуть насупился Змей.

— Меня и проблемы Хумоса не колышат. Он мальчик взрослый. Сам умеет решать проблемы, если надо. Кстати, Змей — и всякими проблемами моими мне грозить тоже не надо, ладно? Оно понятно, что просить такому человеку как ты невместно. Пусть и в поганой ситуации ты тут. Но и я не фраер с толстой мордой. Потому не надо мазать кашу по столу, давай ближе к сути. Есть что — предлагай. Нет — мы с Хумусом поговорим за жизнь, да я пойду.

Помолчали. Не то чтоб напряженно — скорее все же церемониально. Этикет-с.

— Лады, взводный. Хумус за тебя тащит вовсе, да и то, что сюда до сих пор легавые не нагрянули — за шо-то такое говорит. Не будем гладить ежа, кому оно из нас надо. В общем, мы тут попали малость. Хум — вона до сих пор едва ходит. В смысле, ходить-то еще может не спеша, но коли надо будет бегом, или долго да далеко…

— Берг мне сказал — легко его зацепили, только крови много потерял, потому сил надо набираться. Не надо меня дурить, Змей. Некрасиво выходит.

— Ладно, то так, да все одно плохо. Не уйти. И в городе спалят, и дальше до реки патрули могут. Потом за реку. Меня вот тоже — указывает на повязку — Долго не протяну бегом, захлебнусь.

— Это я понял. Только это не мои проблемы, Змей. У тебя ж тут родня. Та самая, что лекаря содержит. Им жалуйся.

— А, ты — злой, взводный — щерится Змей.

— Не я такой, жизнь такая. И — ты мне не нравишься, Змей. Я тебе не верю. Или говори, как есть все, или разбегаемся. Не по пути нам с тобой.