Что такое психотерапия

Супервизор как человек, обучающий психотерапии, должен иметь свое мнение по самым разным вопросам: кого учить, чему учить, как учить и как убедиться в том, что научил. Это серьезные и очень специфические вопросы, и каждый супервизор должен себе их задать — общепринятой супервизии, которую мы могли бы просто усвоить, не существует.

Следует ли преподавать любую терапию или только свою собственную?

Терапевт в процессе обучения должен решить, будет ли он изучать разнообразные терапевтические подходы или сосредоточится только на одном. Будет ли он читать о разных подходах и наблюдать за различными видами терапии или сосредоточится только на одном и будет в нем специализироваться? Его супервизор должен принять решение с еще более далеко идущими последствиями, так как оно будет влиять на многих терапевтов. Должен ли супервизор обучать различным психотерапевтическим школам или только той, к которой он сам принадлежит? Если супервизор обучает всем терапевтическим подходам и представляет их как равноценные, то обучающиеся могут усвоить эклектичные взгляды, что было бы нехорошо. Быть эклектичным значит никогда не занимать определенной позиции и не иметь собственного мнения. Правда, если супервизор обучает только своему подходу, терапевты могут остаться в неведении относительно других, в том числе широко известных психотерапевтических способов, и их могут счесть невеждами. Как и в преподавании других видов искусства, один из путей разрешения этой дилеммы состоит в том, чтобы один подход преподавать основательно, а затем обучить другим подходам, выбирая из них самое ценное. В этом случае супервизору рекомендуется начать с того подхода, которого придерживается он сам. Когда обучающийся освоит этот подход, можно обучать и другим методам и идеям. Это непрактично, но студенты должны испытать на собственном опыте, что значит вести терапию, прежде чем они прочтут учебники. Если они в состоянии достаточно хорошо использовать конкретный подход, то им будет уже на что опереться при столкновении с необычным случаем. Обучающимся необходима база. Милтон Эриксон доказывал, что каждый гипнотизируемый уникален и нуждается в уникальном подходе. Однако, когда я был начинающим, он посоветовал мне запоминать гипнотические индукции. Потом он велел мне использовать их, но адаптировать свой подход к каждому новому человеку. Эти зафиксированные индукции и есть тот освоенный плацдарм, к которому можно вернуться, если нервничаешь или не знаешь, что делать. Тревожный психотерапевт обычно возвращается к тому, что он выучил в самом начале своего обучения. Иногда это становится головной болью следующего учителя, у которого может быть совсем другой подход. Кроме того, было бы разумно помогать студентам избегать стереотипного мышления. Ортодоксальность так же вредна, как и эклектика. Например, если мы обучаем тому, что симптом несет социальную функцию, и преподаем способы изменения социальной ситуации, мы должны описать и терапию, основанную на совершенно других принципах. Это должно освободить мышление студентов. Например, если студенты слишком ограниченно представляют себе семейную терапию, я обычно показываю им видеозапись работы с клиентом, который всю жизнь ужасно боялся пчел и был вылечен Стивом Андреасом за 16 минут (эффект сохранялся и через год) без малейшего упоминания о функции симптома.

А хочет ли еще кто-то использовать метод?

Супервизор должен решить, преподавать ли ему определенный психотерапевтический метод или учить терапевтов создавать различные техники для каждого конкретного случая. Обучающиеся предпочитают первый вариант, потому что это намного проще; какова бы ни была проблема клиента, ее можно попробовать решить тем же способом, что и предыдущую. Преподавание метода — самый легкий путь и требует от учителя минимальных затрат. Все, что происходит, является стандартной процедурой: супервизору нет надобности изобретать что-то новое. Основное возражение против метода состоит в том, что от такой терапии выиграют лишь те клиенты, которым этот метод подходит. В наше время к терапевту идут за помощью клиенты с такими разнообразными проблемами, что необходимость создания новой терапии для каждого клиента очевидна. Что произойдет, если мы выберем отдельные симптомы и провозгласим, что для каждого из них должен существовать особый метод? Например, можно настаивать на том, что ко всем подросткам, которые угрожают покончить жизнь самоубийством, терапевт должен применять «метод для-угрожающих-покончить-жизнь-самоубийством». Предположим, что один подросток угрожает суицидом, потому что разводятся его родители, другой хочет остаться в приемной семье, а не вернуться домой, а третий — из-за несчастной любви. Как можно во всех этих ситуациях применять один и тот же метод?