Давайте условимся сразу, что сейчас мы не обсуждаем вопрос о количестве людей в кабинете психотерапевта. Мы представляем ситуацию с помощью рабочих единиц-триад. Например, терапевт-мужчина, который работает с клиенткой по индивидуальной терапии, должен осознавать, что он превращает ее брак в треугольник. Ее муж некоторым образом реагирует на коалицию своей жены и терапевта, причем это происходит даже тогда, когда терапевт ни разу не встречался с мужем. В течение многих лет супружеская терапия проводилась с каждым супругом по отдельности; подход, который превратил проблему треугольника в более чем проблему.
Детей можно описывать как включенных в треугольники взрослых, особенно тех детей, которые стараются им помочь. Ребенок, у которого есть проблемы в школе, может быть втянут в борьбу между матерью и учителем, или между учителем и директором, или между матерью и отцом. Чем более конфликтен треугольник взрослых, тем больше страдает ребенок.
Обучающиеся терапевты сами иногда попадают в треугольник. Остальные два угла представляют собой новые идеи, высказываемые супервизором, и старые идеи, которым их обучали предыдущие учителя.
Решить проблему определения единицы терапевтического воздействия можно, применив широкий, гибкий подход, который позволит брать различные единицы для разных проблем. Например, алкоголизм можно счесть индивидуальным заболеванием, делинквентностью как триадической проблемой, или трудностями с эрекцией при диадических проблемах. Из-за того, что индивидуальная терапия имеет долгую традицию и весьма соблазнительна, супервизор, пытающийся научить терапевтов работе с различными общностями, часто заканчивает тем, что сосредоточивается на отдельной личности и проводит менее успешную терапию. Подобный результат можно продемонстрировать на историческом моменте в эволюции психотерапии. Зигмунд Фрейд пришел к выводу (и написал об этом работу) о том, что его пациентка, молодая женщина, подвергалась сексуальным домогательствам. Говоря о методе психоанализа, Фрейд формулирует это так:
Истерические симптомы следует прослеживать до истоков, что непременно доказывает наличие в сексуальной жизни личности переживаний, приспособленных к тому, чтобы продуцировать болезненную эмоциональную реакцию. Шаг за шагом продвигаясь в прошлую жизнь пациента, всегда ведомый структурными связями между симптомами, воспоминаниями и ассоциациями… я вынужден был признать, что в основе всех случаев, представленных на анализ, лежит один и тот же фактор, а именно воздействие агента, которое должно быть принято как специфическая причина истерии. Очевидно, что это воспоминания, связанные с сексуальной жизнью личности и обладающие двумя чрезвычайно важными качествами. Событие, неосознаваемый образ которого сохранил пациент, является преждевременным сексуальным переживанием, связанным со стимуляцией гениталий, результатом сексуального использования со стороны другого человека, а период, в который происходит это роковое событие, приходится на раннее детство, до 8-10 лет, прежде чем ребенок достигает половой зрелости… У меня была возможность полностью проанализировать тринадцать случаев истерии… Вышеупомянутое переживание обнаруживалось не в одном случае; оно присутствовало или в качестве жестоких попыток принуждения со стороны взрослого, или как менее неожиданное и вызывающее меньшее отвращение соблазнение, приводящее тем не менее к тому же результату. В семи случаях из тринадцати мы имели дело со связью между детьми, сексуальными отношениями между маленькой девочкой и чуть более старшим мальчиком, как правило, ее братом, который сам ранее был жертвой соблазнения. Эта связь иногда продолжалась годами, до пубертата, мальчик без изменений воспроизводил с маленькой девочкой то, что он сам испытывал со слугой или гувернанткой; по этой причине эти действия часто бывали отвратительны. В некоторых случаях имело место и изнасилование, и инфантильная связь или многократные грубые домогательства (с. 148–149)[15].
В 1896 г. Фрейд предложил семейную теорию возникновения неврозов. Он обнаружил, что в 13 случаях из 13 имело место сексуальное насилие в детстве. Если бы Фрейд продолжал развивать эту точку зрения, он создал бы семейную терапию. Он был бы вынужден согласиться с современными семейными терапевтами, которые принимают во внимание не только человека, совершившего насилие, но и мать, не сумевшую защитить своего ребенка. Его размышления должны были бы получить триадический характер и включать не только эдиповы фантазии, но и реальное поведение семьи.