Что такое счастье

Итак, отряд генерала перебил всех турок, никого не пощадил. Совершено зло? Соловьев же отвечает на этот вопрос: «При убийстве зло состоит не в физическом факте лишения жизни, а в нравственной причине этого факта – в злой воле убивающего». То есть убийство является злом в том случае, когда оно совершается по личной злобе против другого человека, по ненависти к нему, по зависти, ревности и родственным им страстям. Убийство же противника на войне – это не грех, но вынужденный поступок, совершаемый ради защиты своего народа, часто ценой своей жизни. Ибо противник на войне воспринимается не столько как личность, сколько как носитель и инструмент злой акции насилия, которой необходимо противостоять. И поэтому воин, отказывающийся участвовать в этом, совершает тяжкий грех.

И в приведенном рассказе был показан истинный подвиг. Генерал и его отряд в пятьсот человек, напав на сорокатысячный (как они были уверены) корпус, шли на явную смерть. Они повторили бессмертный подвиг рязанских героев во главе с Евпатием Коловратом, «малою дружиною» вступивших в битву с многочисленным войском ордынцев. Не по злобе они убивали, но по глубокому чувству праведного гнева и любви к беззащитным жертвам насилия. Их гнев в данном случае явился одной из существенных характеристик истинной любви. Это был гнев любви, а не злоба страстей, не жестокость безнаказанности.

Оказывается, и война, и убийство могут быть праведными, когда совершается подвиг, о котором сказал Христос: Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих (Ин. 15, 13).

Примеры

Приведу еще одну замечательную иллюстрацию православного понимания и оценки войны из истории русско-французских боевых действий. Однажды Денис Давыдов во время войны 1806–1807 годов, очутившись на передовой линии, затеял перебранку с находившимся на той стороне французским офицером. «В это самое время, – вспоминал знаменитый поэт и партизан, – подскакал ко мне казачий урядник и сказал: “Что вы ругаетесь, ваше благородие! Грех! Сражение – святое дело, ругаться в нем – все то же, что в церкви: Бог убьет! Пропадете, да и мы с вами!”»[44].

А вот пример того, как по-разному можно воевать. Что было с территорией, по которой прошли во время Отечественной войны 1812 года атеистически «просвещенные», «культурные» солдаты наполеоновской армии? Пожары, смерть и разрушения. А как шла русская православная армия от Москвы до Парижа? Как чистые, невинные дети: ни бесчинств, ни насилий, ни притеснений. К сожалению, Европа не хочет вспоминать об этом.

Войны, оказывается, могут быть разными. И оцениваться они должны не по победам или поражениям, но по их нравственным мотивам. Достаточно посмотреть, например, что делает армия с мирными жителями противника, чтобы понять, какую она ведет войну. Христианство призывает жалеть каждого человека, тем более беззащитного. И если уже нет другого способа остановить зло агрессии, как только силою оружия, то и в этом случае не смей издеваться над безоружными.

При нравственной оценке «меча» христианство предлагает критерий двух уровней. Первый – отсутствие злобы, что, однако, совсем не означает отсутствие справедливого гнева, ибо, как видим, существует принципиальное различие между злобой и праведным гневом. Второй – это наличие жалости к людям, человечного к ним отношения, которое уже является началом христианской любви.

Полноценная же любовь – это, конечно, высокая ступень духовного развития человека, однако и она способна возгораться в душе человека, когда он видит насилие и жестокость. Генерал (у Соловьева) честно сказал о себе, что он не святой человек, но когда увидел последствия жуткого садизма злодеев, его душу охватил праведный гнев. Это был гнев любви.

Поэтому, пока существует опасность нападения на Родину, военная служба является, с христианской точки зрения, служением святым, а оборонительная война, карающая злодеев и насильников, – делом священным.

Ирини и шалом

К какому же миру мы стремимся?

Есть два понятия мира, существенно отличающиеся друг от друга. Христос говорит: Мир оставляю вам, мир Мой даю вам; не так, как мiр дает, Я даю вам (Ин. 14, 27). Понимание мира, который дает Господь верующим в Него, вполне определенно выражается греческим словом ирини в евангельском контексте. Святые отцы изъясняют его как покой души, достигшей победы над эгоизмом, над своими страстями. «Мир есть, – говорит преподобный Марк Подвижник, – избавление от страстей, которого нельзя снискать без действия Святого Духа»[45].