Что такое «собственность»?

«Сегодня, в 12 часов, я завтракал с Прудоном и между нами произошел весьма оживленный спор по поводу женщин. Я взял исходной точкой этого спора следующую фразу из его книги о собственности: «Я не только не сочувствую тому, что называют в наше время эмансипацией женщины, но гораздо более склоняюсь в сторону ее затворничества». Я не мог с ним согласиться в этом отношении. Он хочет сделать из своей будущей жены «экономку». Я не мог убедить его; он отвечал на все мои доводы «я не понимаю вас». Я говорил, однако, с достаточною ясностью. Поэтому не советую тебе пренебрегать своей кухней, слышишь ли! Если меня когда–нибудь посетит Прудон, то ты должна будешь прежде всего угостить его хорошим обедом собственной стряпни, а потом уже оспаривать его теорию затворничества. Твою победу тогда можно будет сравнить с победой при Росбахе. Но главное — не забывай твоей кухни».

Без дружбы чем была бы жизнь человека?

Наука иссушает и заставляет увядать, власть опьяняет и делает гордым; благочестие, лишенное милосердия, есть только лицемерие. Богач внушает мне отвращение своим себялюбием; я жалею влюбленного за его беспечность; мне противен сластолюбец — в силу его распущенности. Но пусть божественная дружба начнет согревать наши души, и все тотчас же примет иной, более блестящий вид. Дружба придает величие всему — удовольствию и любви, власти и богатству, науке и религии; она всему сумеет придать прелесть, красоту и величие.

Дружба иногда заставляет прощать богатству и делает достойным зависти несчастье.

Я смело могу похвастаться тем, что всегда имел друзей. Сердце мое всегда, во все времена моей жизни, было переполнено нежною привязанностью.

Но разве я счастлив?

Нет, но Бог свидетель, что я не обвиняю в этом дружбу!

Да и кто ведает счастье в век, подобный нашему?

В святилище науки, у подножия алтарей, в объятиях сладострастия и даже дружбы меня преследует и беспокоит сознание бедствий человечества. Великодушные юноши, священный круг друзей — велико и славно наше призвание: мы предназначены для искоренения порока и тирании. Неужели мы изменим нашему назначению?

Что касается меня — я поднял руку к небу и дал клятву:

я живу ради осуществления этого священного дела

и ради дружбы.

17 августа 1839 года

П. Ж. Прудон

КОММЕНТАРИИ

ЧТО ТАКОЕ СОБСТВЕННОСТЬ? или ИССЛЕДОВАНИЕ О ПРИНЦИПЕ ПРАВА И ВЛАСТИ

Печатается по тексту издания: П. Ж. Прудон. Что такое собственность? или Исследование о принципе права и власти. Перевод Е. и И. Леонтьевых. Издание Е. и И. Леонтьевых. Спб., 1907.

Знаменитый афоризм Прудона: «Собственность есть кража» не является абсолютно новым и оригинальным. Например, в средние века мысль Прудона была высказана Гейстербахом в его гомилиях: «Всякий богатый есть вор или наследник вора»[195]. О собственности как о краже говорил деятель французской буржуазной революции Жан Пьер Бриссо в работе, опубликованной в 1782 году.

Правда, справедливости ради следует отметить, что сам Прудон сопроводил свой афоризм рядом оговорок, лишив его тем самым той остроты, которой он обладает при внеконтекстуальном прочтении. Оказывается, что, по Прудону, лишь крупная собственность есть кража, собственность же в умеренном — «разумном» — размере не только полезна и оправданна, но и необходима. Истребление крупной частной собственности предпринимается Прудоном с целью установления всеобщей справедливости, которая, в свою очередь, достижима только на основе всеобщего равенства. Не «свобода, равенство, братство», как гласит знаменитый лозунг Французской революции, а именно «равенство, братство, свобода». Свобода, понимаемая Прудоном как отсутствие государственности, или анархия, возникает в результате ликвидации имущественного неравенства (источника и причины всех остальных видов неравенства). Достигнуть этот идеал можно лишь путем разрушения государства и превращения его в экономическую структуру, обеспечивающую всем членам общества равное право на труд и равную долю общественного продукта. По мнению Прудона, современное государство сознательно поддерживает, оберегает и культивирует неравенство, то есть, проще говоря, защищает «воров или наследников воров» от тех, кого они обворовали. Долой такое государство! А поскольку всякое государство именно таково, то долой и государство вообще!..