Что там, за калиткой?

Меня не было дома полтора месяца. Холодильник пустой. В шкафу стоит пачка гречки в пакетиках. Из чего варить супчик? Я себе слабо представляла. Оставалась надежда на Люськины гостинцы. Открыв молнию на сумке, я стала выкладывать на стол банки и пакеты. Чего там только не было! Люська постаралась запихнуть в сумку всего понемногу. Ура! Банки домашней тушенки! Пара банок с огурцами и помидорами. Пара килограмм картошки, несколько крупных луковиц, с килограмм моркови. Сушеные яблоки и груши, несколько баночек с вареньем и медом. И поверх всего – домашний хлеб, завернутый в полотенце и бумажный пакет. Я прослезилась от нежности к своей ненаглядной Люське!

Достав самую большую кастрюлю, литра на четыре, я в ней иногда варю холодец, поставила ее на огонь, налила воды, дождалась, пока она закипит, быстренько почистив четыре картофелины, мелко нарезала, бросила в воду, посолила. Открыла банку тушенки, сняла сверху жир, выложила на сковородку, порезала лук, слегка обжарила, добавила натертую на терке морковь, выложила тушенку, потушила все вместе и отправила в кастрюлю, добавила острого перца, показалось слишком жидко, высыпала полпакетика гречки. Попробовала – съедобно. На все про все ушло полчаса. Накрыла стол нарядной скатертью, поставила хлеб, открыла одну банку с солеными помидорами, вылила в большую салатницу. Достала самые красивые тарелки. Положила приборы. Поставила на огонь чайник и заварила свежий чай. Всё. Пошла приглашать Дым Дымыча. Одетый в спортивный костюм, он сидел на корточках перед стиральной машинкой, закладывая внутрь свои брюки и куртку.

– Лёля, какой запах! Я уже язык проглотил. А где у тебя порошок?

–Вон, на полке, видишь в синей коробке? Кондиционер для белья рядом в большой белой бутылке. Пошли ужинать, все на столе.

После ужина Дым Дымыч попросил разрешения посмотреть телик:

– Тыщу лет не видел, чем страна живет.

Я ему вручила пульт, а сама пошла в душ, вымыться после дороги. Когда я вошла в ванную комнату, то опешила, оторопело уставившись на полотенцесушитель: на самой верхней трубе, куда я никогда не дотягиваюсь, сушились свежевыстиранные носки и мужские трусы. Это меня так поразило. В нашем доме, на моей памяти, это было впервые. В зеркальном шкафчике на полочке стоял оловянный стакан с зубной щеткой, зубной пастой, бритвой и помазком, рядом лежала расческа. Банное полотенце, которое я раньше выдала своему постояльцу, аккуратно сложенное, висело на верхней же трубе полотенцесушителя. Внутри меня шевельнулось неведомое доселе чувство. Не зная как к этому всему относиться, я вымылась с головы до ног, оделась в пижаму, поверх которой, надела длинный шелковый халат и пошла в зал. Дым Дымыч лежал на диване, и вполглаза смотрел какой-то фильм. Я села в кресло возле журнального столика взяла на колени ноутбук. Пока он загружался, включила свой мобильник. Количество непринятых звонков забило всю память. Мне звонили вплоть до сегодня, по двадцать раз на дню. Я поставила телефон на зарядку. Открыла почту на ноутбуке. Насчитала больше тридцати непрочитанных писем. Как же мне не хотелось погружаться во все это! Последние письма напрочь выбили меня из колеи.

–Лёль, – Дым Дымыч тряс мою руку. – Ты чего? Что-то случилось? Очнись!

–А?– Я смотрела на него невидящим взором.

–Мне тебя холодной водой облить? Чтобы ты отлипла от бука?

–Нет. Не надо. Просто тут такие новости. Я в шоке…

–Тебя уволили за прогулы?

–Да, нет… Наоборот. Пока я боролась за возвращение мозгов моей подруги, меня назначили заместителем директора по снабжению и реализации. Я в шоке…

–Ты это уже говорила. Ты против?

– А мою бывшую теперь начальницу, Веронику Робертовну, уволили по статье. Я в шоке…

–Лёль, Лёля! Очнись! Ты меня пугаешь!

–Ты знаешь, Дым, я боялась себе представить, как я захожу к ней в кабинет и начинаю с ней разговаривать…после того, что видела и слышала своими ушами. А теперь… полный бред. Ну, какой я зам? Ничего не понимаю. Это какая-то шутка, неудачная.

–Пойдем пить чай, Лёля. Посидим, поговорим. Тебе когда на работу?

– Через три дня.

–О! Да у нас еще куча времени. Пошли пить чай!

К понедельнику я успокоилась. Вообще рядом с Дым Дымычем все казалось не страшным, а совсем простым. Его восприятие жизни было настолько оптимистичным, что я тоже начинала думать "Все будет нормально. Не боги горшки обжигают. И я не самая тупая. Не справлюсь – уйду". Мы много гуляли по городу, разговаривали. О чем только мы не говорили. Иногда мне хотелось, чтобы он меня обнял, поцеловал.… Но он не делал таких попыток, а я сама стеснялась, не умею напрашиваться. Но больше всего я боялась спросить его, как долго он собирается пробыть в Москве? Одна только мысль, что он может встать и уехать, " может быть навсегда", приводила меня в отчаяние.

На работе все прошло как-то неожиданно спокойно. В понедельник я пришла в свой кабинет, еще никого не было. Максим занял центральное место "божества". Огромный полированный с приставным стол, новый компьютер с огромным монитором, кожаное кресло руководителя. Что и говорить, антураж впечатлял.